— Погоны ты себе отрабатываешь, а не работу! — гаркнул из-за плеча отца Елисей.

— Раз пропали, значит, и дела нет, — отрезал Паша жестко.

— Павел Александрович, вы не понимаете, чем это грозит вам, если выяснится…

— Вы угрожаете?

— Нет.

— Тогда не вижу смысла в дальнейшей дискуссии, — холодно ответил Паша на неуверенное мычание Игната Максимовича. — Со всеми остальными вопросами к нашим адвокатам. Всего доброго.

Внешне казалось, что отец спокоен. Однако Антон точно знал — это не так. Он не просто в бешенстве, а чертовски разъярён и готов к бою. Только присутствие остальных членов семьи и многочисленных друзей, а также ладонь супруги на предплечье, мешали наброситься на лысоватого ублюдка в погонах.

Антон и сам сдерживался, прислонившись лбом к шершавой стене. Терпел через силу, считал до сотни, успокаивал разгорающееся пламя гнева. Милана да остатки благоразумия помешали броситься вперед, чтобы закончить за Елисеем расправу над Игнатом Максимовичем.

— Вы об этом пожалеете, — его лицо перекосило от злости, некрасивыми пятнами расцвела бычья шея. — Уж поверьте, Павел Александрович, я выясню, куда делась переписка и остальные файлы. И докажу, что вы и вся ваша семейка замешаны в тяжких преступлениях!

— Пошел. Вон, — процедил Паша.

Игната Максимовича унесло в сторону лифта, чьи створки вскоре закрылись. Почти сразу в коридоре засуетились медсестры, врачи, роботы-нянечки, а Антон смог выйти из укрытия и подойти к отцу.

— Пап? — позвал его тихо, но в ответ получил только потемневший взгляд. Абсолютно нечитаемый.

— Мне надо позвонить, — Паша коснулся плеча сына и слегка сжал. — Тебе не стоило приезжать, но Настя будет рада.

— А…

— Иди.

И все. Приказ прозвучал безапелляционно и жестко, как и в прошлом. Но на сей раз Антон не спорил, только кивнул и подцепил за локоть расстроенную мать. Сама же Кира оглянулась на мужа, который двинулся в сторону пожарного выхода. Рядом пристроился Елисей, чьи губы искривились, затем вырвалось недовольное бурчание:

— А я говорил, что нечего тебе тут делать. Чуть не попался.

— Да все в порядке, — мотнул головой Антон и покосился на него. — Как она?

— Нормально. Вроде.

— Вроде?

Окружившие родные молчали, Антон растерянно посмотрел на них. Потом покосился на дверь палаты, возле которой тихо разговаривал с женой Ярослав Тасманов. Кивнув ему, он повернул голову и увидел сидящего в мягком кресле Марка.

Вот уж кто точно находился в трансе. Ни взгляд, ни выражения лица не отражали эмоций, словно его приморозило к чертовой сидушке намертво. Он даже не шелохнулся, когда его за плечо аккуратно потряс Влад Радов и протянул кофе. На появление Антона с Миланой Марк тоже никак не отреагировал.

Сидел и молчал.

— И так уже несколько часов, — тихо пояснила Алиса, подойдя ближе. — С места не двигается, как Настя запретила его впускать.

— Настя запретила? — озадачилась Милана.

— Долгая история, — потер лоб Елисей.

— Мы никуда не торопимся, — нахмурился Антон, подмечая всех присутствующих. — Кто сейчас с ней?

Господи, они и правда походили на какой-то мафиозный клан.

От близких родственников до общих друзей — огромная толпа заполонила каждый уголок больничного этажа. Мимо Михаила Радова и Андрея с трудом протиснулись две медсестры, а Оксана с Наташей крутились рядом с родителями Алисы. Даже Стас здесь присутствовал, хотя семилетнему ребенку уж точно не место в клинике.

— Никого. Она ни с кем не разговаривает, — Кира обхватила себя руками и вздохнула. — Бедная моя девочка.

— А этот тогда чего сидит? — ткнул в Марка Антон и вздрогнул, когда Милана шикнула на него. — Чего? Я по делу интересуюсь!

— Он же слышит!

— Ну-у…

Елисей с Алисой отвели взгляды в сторону. Загремела автоматическая тележка, которая катилась вперед идущей медсестры. Улыбнувшись Антону, она бросила недовольный взгляд на Милану и поспешила к палате Насти с набором для капельницы. Именно в этот момент Марк ожил, словно по команде.

— Вам нельзя, — сурово отбрила медсестра и кокетливо правила пучок.

— Я всего на минуту, — хрипло выдал Марк.

Ярослав с жалостью посмотрел на него.

— Простите, Марк Ярославович, но ваша супруга четко дала понять, что не желает вашего присутствия в палате, — неожиданно жестко выдала медсестра, и все вздрогнули. — Забота о здоровье пациентки для нас на первом месте. В том числе душевном. Поэтому вход разрешен только родным и друзьям.

— А я уже не родной?! — неожиданно сорвался на крик Марк. Впервые на памяти Антона.

— Марк, — окликнула его Раиса, — сядь.

К всеобщему удивлению, он снова сел. Послушно и без споров, как будто не поднимался.

— Какого хрена?

— Вот я и сказал: вроде нормально, — буркнул Елисей на озадаченный вопрос брата.

— Я не умираю, Радов. Поэтому не надо меня кормить с ложечки.

— Что значит «не умираешь»? — возмутился Влад на рычание Насти и вновь сунул ей под нос ложку с бульоном. — Когда у меня еще появится шанс понянчить тебя как деточку?