Хвостатый закатил глаза и поскреб окровавленную повязку на голове:

— Чешется, — пожаловался он. — Вспомнить подробности? — повторил он слова Алеша. — Меня не пустили на пир и пинком вышвырнули из общинной юрты, сволочи. "Тут место не для зверушек", — обиженно передразнил он кого-то. — Я послонялся по стойбищу и пристроился рядом с пастухами, те уже были пьяны и с радостью позвали меня к себе. Мне налили штрафной рог браги и заставили выпить. Брр, — поежился древесник, — ужасное пойло… поначалу, но по башке бьет крепко. Я им предложил курнуть нашей травки, ребята не отказались, и потом мы уже стали друзьями. — Жур замолчал, вспоминая минуты мужской дружбы.

— Дальше что было? — поторопил его Грапп, вытащив древесника из омута воспоминаний.

— А дальше мы разговаривали о жизни у них и у нас, сравнивали, где лучше. Они интересовались, как мы берем наших самок и не мешают ли нам хвосты. Дурачье! — засмеялся шаман. — Как хвост может мешать? Подберешься незаметно к самочке на дереве, когда она спит. Раз — хвостом ее шейку обхватишь, да так, чтоб она задыхалась, ее хвост лапой прижмешь… — ударился в воспоминания хвостатый, его поросячья морда разомлела от картинок былых подвигов.

— Жур, ты потом расскажешь о своих похождениях, — сдерживая смех, прервал его Алеш, — ты дальше рассказывай.

— А я что делаю?! — обиделся раненый. — Дай еще каши, — попросил он.

Алеш наложил еще тарелку и терпеливо ждал, когда древесник насытится и соберется с мыслями. Жур вновь вылизал тарелку и сыто рыгнул, потом приподнялся и оглушительно выпустил газы. Все сидящие рядом с негодованием посмотрели на них и отодвинулись подальше.

— Жур, ты что творишь? — поморщился Прокс, отмахиваясь от неприятного запашка. В то же время его распирал смех.

Листи и ведьмы, сидящие неподалеку, скользили взглядом по беседующим и пытались понять, кто это такой бесцеремонный.

— Прости, хозяин, — как ни в чем не бывало сказал древесник, — так лучше вспоминается, переел я что-то. Да и слаб после ранения.

— Считай, что прощен, Жур, говори дальше, — отмахнулся от его извинений Демон.

— Так вот я и говорю: дурачье, как самку придушишь и вдуешь ей…

— Это я понял, Жур, ты дальше рассказывай.

Древесник задумался, пытаясь ухватить ускользающую мысль.

— Жаль, что у тебя нет хвоста, хозяин, — с сожалением произнес он и опять приподнялся.

— Не вздумай снова портить воздух, — предупредил его Алеш. — И если ты не перейдешь к сути, я вырву тебе хвост и заткну им твою задницу.

Жур немного посопел и продолжил:

— Поговорили мы еще, выпили, и мне захотелось отлить. Я встал и стал мочиться на жерди загона, а эти придурки раскричались и тоже мне дали пинка, еще и наорали, мол, если еще раз тут появлюсь, тронгам скормят. Тогда я пошел в кусты, а там госпожа Корна сидела, она поманила меня пальчиком. Я и подумал, щас я этим бесхвостым покажу, как надо хвостом пользоваться.

— И что, показал? — раздался насмешливый голос Листи за спиной у Алеша.

Раненый хмуро посмотрел на нее и ответил:

— Не помню. Я только помню, что кусты раздвинул. — Он замолк и заново начал вылизывать тарелку.

— Больше ничего не помнишь? — с надеждой спросил Прокс.

— Нет, хозяин. Не помню.

Алеш махнул головой, приглашая демоницу последовать за ним, и отошел в сторону. Он уселся так, чтобы их не могли слышать, и подождал, когда рядом устроится Листи.

— Тут вот какое дело, — очень тихо начал он. — В кустах, где нашли Жура, была Корна, так сказал он сам, и она манила его к себе. Получается, что это она ему голову раскроила. Что ты об этом думаешь?

— Может, и она, — подумав, ответила Листи. — Я бы тоже так поступила с этим огрызком. Может, она нужду справить пошла, а тут ухажер хвостом шею захлестывает. Как ты думаешь, что она должна была сделать? — Листи еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Это я понимаю. Вопрос, который остается открытым: кто воспользовался его кинжалом?

— Алеш, ты сам видел красную демоницу, она нисколько не похожа на Корну.

— Видел, — согласился хуман. — Я сейчас думаю о сообщниках. — Он пристально посмотрел на Мать сенгуров.

— Понимаю, но не верю. Какой смысл Корне предавать? Она толстяка до этого не встречала, скрытых мотивов я не вижу. Мы вместе росли и вместе стали матерями. Здесь что-то другое. И это другое надо искать, Алеш. Краснокожая очень ловко столкнула нас, воспользовавшись кинжалом. Если ей не удалось свалить вину за смерть Маджимы на тебя, она смогла посеять недоверие среди нас. Родной, — она ласково погладила мужчину по руке, — как ржавчина разъедает металл, так недоверие разъедает дружбу. Я это знаю, у нас тоже были сенгуры, которые служили крысанам и сдавали наши схроны.