— Травница…

— Да, госпожа. Чем я могу быть вам полезна?

— Полезна? — повторила Ринелия, как эхо. — Я надеюсь, что ты будешь полезна…

Она бросила отчаянный взгляд на брошенное зеркало. Синие глаза расширились, и в них мне почудился страх. Я обернулась к служанке, не понимая, что происходит, но Нолма оставалась спокойной.

— Я благодарю Создателя, что выжила, но мне этого мало! Ты понимаешь?

— Боюсь, что нет, госпожа…

— Нолма сказала, что у твоего мальчика было много разных вещей для…

Ринелия запнулась. Она глубоко вдохнула, устремила на меня затравленный взгляд и все-таки закончила мысль:

— Для красоты.

Что? Я была готова услышать любую просьбу, но только это! Колдовской амулет, созданный через такую жертву, возвращал — пусть не сразу, но неизбежно — прежний вид человеку, для которого предназначался! Ринелия об этом не знала? Или не знала об амулете? Или его здесь никогда и не было? Я растерялась, но после пары глубоких вдохов взяла себя в руки. Хватит игр!

В три быстрых шага я заняла стоящий у изголовья стул, хотя мне не разрешали садиться. Нолма состроила кислое лицо, но я успела заговорить первой.

— Госпожа, возьмите — запах рассеет грустные мысли, — сказала я, пока служанка не предложила выставить меня вон.

Я всегда носила с собой мешочки с листьями дикой герани или другого ароматного цветка — от травницы должно было правильно пахнуть. Эти мешочки не раз доказывали свою полезность.

— И я знаю, что еще развеселит вас, — произнесла я. — Обещание, что красота вернется. Так будет, госпожа, не волнуйтесь.

Ринелия растерянно моргнула.

— Ты меня обманываешь… Взгляни! Это лапка курицы, а не женская рука!

— Разве несколько дней назад вы не боялись худшего? Видите, как быстро все меняется?

Она беспомощно потерла висок.

— Но…

— Или вы не были больны так серьезно, как все утверждали?

— Конечно была! — возмутилась она. — Разве не видно?

— Не видно, госпожа! В том-то и дело! Вы выглядите прекрасно.

— Ты, верно, издеваешься, — произнесла она. — Это было так страшно. Ужасно! Мне не хватало сил, чтобы поднять руку. От слабости меня тошнило, и в последние дни я уже не помнила себя. Они прошли, как в полусне, травница! А ты говоришь, что я обманывала!

Нолма подошла к хозяйке, чтобы поправить подушку и забрать ручное зеркальце. Отражение в нем расстраивало Ринелию.

— Вам нужно набраться терпения, уважаемая. Со временем…

— Но у меня нет времени! — воскликнула она.

Обессилев Ринелия тяжело вздохнула. Я ждала.

— Я не могу встречаться со знакомыми. Не с таким лицом, — сказала она. — Лицо было всем для меня! Лучше умереть, чем жить, зная, что они злорадствуют над моей потерей.

Глаза ее влажно заблестели. Может, Ринелия и считалась талантливой актрисой, но я поверила в искренность ее горя. Холл особняка украшал большой портрет, на котором хозяйка была изображена с пышной прической и в расшитом золотом платье. Ее волосы почти сливались с драгоценной отделкой, такими яркими нарисовал их художник… Если портрет не врал, в прошлом эта женщина была красивее любой магессы, которую я когда-либо видела.

— Я не принимаю посетителей, но есть те, кому я не могу отказать в доме, понимаешь? Этот человек скоро придет. Я знаю, что он придет, как только узнает, что мне стало лучше. И что он увидит? Я не могу перед ним показаться, но и прогнать его я тоже не смогу!

А ведь столик под большим зеркалом был заставлен баночками и изящными флакончиками с красками для лица. Их было там много, очень много.

— Госпожа, — мягко произнесла я, — вы хотите, чтобы я помогла вам быстрее вернуть красоту?

— Это возможно?

— Возможно. Почему же нет. Продолжайте пить укрепляющий отвар, а я сделаю притирания, которые вернут вам румянец, как у ребенка.

— Как скоро вернут? — капризно спросила она.

— Скоро, госпожа. Очень скоро. Чтобы вы не ждали, я могу навестить вас уже завтра. Кое-что я успею приготовить к утру.

Если колдовской амулет находился где-то тут, то он проявит себя. По перемене в Ринелии я пойму, является ли ее исцеление естественным и нет. Мне хватит для этого знаний. Должно было хватить.

Она снова взяла в руки зеркало, выхватив его у служанки.

— Ты думаешь, что этого будет достаточно? — спросила Ринелия, рассматривая себя с разных сторон.

— Возможно, что нет, уважаемая. Тогда я приготовлю что-нибудь еще. Я приготовлю вам разные снадобья, и мы найдем лучший состав. Вам следует хорошо отдыхать и не думать о плохом… Скажите, госпожа, чем все-таки вы болели?

— Это важно?

— Очень важно, госпожа! Некоторые травы, полезные сами по себе, могут навредить, если неправильно их использовать. Например, горец сгущает кровь, а багун вреден при болезнях желудка…