— Да, мой господин… Но для колдуна было бы странно прятаться здесь.

— Быть может, — согласился он. — Но мы обязаны проверить. Эй ты! Подойди!

Лорд обращался к женщине, не успевшей вовремя убраться с дороги. Местная дама одевалась почти прилично, в старые, но выстиранные вещи, зато ее лицо было испачкано в саже.

Бросив на землю монетку, маг произнес:

— Получишь еще такую же, если покажешь, где жила Кривая Бена, или приведешь того, кто знает дорогу.

Женщина, которая только что выглядела до смерти испуганной, бросилась к монетке с радостной улыбкой на лице.

— Я покажу, господин. Я знаю, куда идти. Идемте, почтенные, идемте!

Она поспешила вперед, но постоянно оглядывалась на магов, боясь упустить их из виду…

И как меня угораздило вляпаться в такую историю? Еще утром все шло так хорошо! Даже когда нищенку нашли, я надеялась остаться в стороне.

— Эй, травница, — позвал меня лорд, — скажи еще раз, как тебя зовут?

— Эйна, мой господин.

— Эйна, — повторил он. — Расскажи, Эйна, как ты попала в «Белую ласточку»? Ты родственница хозяина?

Меня удивило желание мага развлечь себя беседой, но кто я была такая, чтобы спорить с лордом управителем.

— Нет, господин. Хозяин «Ласточки» — мой старый друг. Когда-то я помогла ему, а теперь Грэз выручает меня.

— И вы живете под одной крышей, хотя не связаны ни родственными, ни брачными узами? Смелый поступок для женщины.

Я покосилась на возвышавшегося надо мной лорда. Нередко под словом «смелый» люди подразумевали «безрассудный» или даже «непристойный», вот только в интонации мага не чувствовалась насмешка.

Однажды мне говорили, что благородные придерживаются иных норм морали, чем обычные горожане, но я не поверила. Могущественная знать и обладатели самого низкого статуса, позволявшего все еще относить себя к порядочному обществу, не должны были сходиться во взглядах на личную свободу. Под обладателями низкого статуса я, само собой, имела в виду торговцев, конюхов и владельцев постоялых дворов — всех, кто жил за пределами городских стен и считался в Эннаве менее достойными людьми, чем настоящие горожане…

— Позвольте вам возразить, господин. Нет ничего смелого в том, чтобы жить в крепком надежном доме. Вот раньше, до «Белой ласточки», я бы согласилась, назови вы меня смелой.

Лорд удивленно посмотрел на меня. Вряд ли он ожидал возражений.

— Отчего же?

— Я была странствующей торговкой перед тем, как поселиться в Кинаре.

— Ты странствовала? — удивился лорд.

— Верно, мой господин. У меня даже был собственный фургон с колокольчиками и лошадка с мохнатыми носочками.

Первое правило любого торговца гласило: располагай себе, заговори зубы, и купят именно твой товар. Приятным в общении людям жилось на свете легче, чем склочным, угрюмым или неуверенным в себе. Смерть в «Ласточке» настолько выбила меня из равновесия, что я забыла главное правило, которому следовала последние восемь лет. А ведь надо было вспомнить его еще возле сарая! Я не рассчитывала очаровать лорда управителя, но даже капля его расположения могла многое изменить. От лорда Кернела, например, зависело, компенсируют ли нам разрушения, которые стража учинит при обыске.

— Как давно ты живешь в Кинаре? — спросил он.

— Полтора года, мой господин.

— Не слишком много.

— Да, господин.

— Почему ты бросила странствовать? — поинтересовался маг.

Мы забрались глубоко в тупичок. Женщина, показывающая нам дорогу, несколько раз свернула, а затем вывела нас на узкую улочку, где не смогли бы разъехаться и двое конных. Кейвас оказался в голове процессии, а я шла рядом с лордом, чтобы было удобнее разговаривать.

— Сложно путешествовать, когда скрипеть начинают не только колеса, но и собственная спина, — попробовала пошутить я. — Тогда приходит время взять юного ученика и осесть.

— Ты не выглядишь старухой, чтобы жаловаться на спину. Сколько тебе?

— Мне идет двадцать седьмой год…

Впереди раздался крик:

— Сюда, почтенные! Вот тут она жила!

Бенина лачуга выглядела меньше сарая «Ласточки», зато щели в стенах этого, стыдно сказать, жилища были еще более широкими. Доски, которые служили нищенке единственной защитой от непогоды, то ли изначально приколотили как придется, то ли их перекосило от времени. Зато дом гармонично вписывался в окружение — он был не лучше, но и не хуже соседских.