— О, вы об этом? — целитель потянулся к ящику стола.

Сульнис извлек подвеску из белого минерала на грубой кожаной шнуровке. Камню неизвестный мастер придал форму капли, которая могла распадаться на две половинки. Изнутри стенки покрывали колдовские символы.

— Дешевая побрякушка, — пренебрежительно произнес Сульнис, отдавая подвеску Кернелу. — Сделана из простого агата, поэтому почти ничего не стоит.

— А руны? — Кернел провел пальцем по вырезанным символам, а затем поднес амулет ближе к глазам. — Они похожи на использовавшиеся в обряде?

— Нет, нет! Конечно же нет, господин! Это, — целитель указал на записи, лежащие на рабочем столе, — сложный узор, созданный большим умельцем, а у вас в руках простейшая поделка, предназначенная для единственной цели отводить колдовские чары. Я легко разобрался с ее назначением.

— Они не могли быть созданы одним человеком?

— Абсолютно уверен, что нет, — разочаровал Кернела целитель. — Можете забрать этот амулет. Я видел множество таких, и даже могу показать свою коллекцию.

— Коллекцию? — удивился Кернел.

Тогда целитель и ошеломил лорда откровением о том, как относятся к колдовству в народе. Простые горожане охотно покупали защитные амулеты, не задумываясь, какой ценой те создаются.

Вернувшись в резиденцию своего дома, Кернел положил перед собой оберег. Подвеска выглядела слишком простой и была сработана грубо, но именно такое украшение могла носить женщина из приюта странников. Лорд открыл книгу, написанную почтенным Сульнисом, и приготовился погрузиться в грязное, кровавое учение, приверженцы которого были прокляты самим мирозданием и во всех государствах Осароса сразу приговаривались к смерти.

Навестить травницу он собрался только на следующий день. Женщину поселили в одну из гостевых комнат резиденции дома Лироса, сбежать откуда было сложнее, чем из тюрьмы под городской управой. Перед тем как войти, Кернел постучал, а затем подождал, пока не услышал голос травницы. Женщине не запрещали выходить, но маг знал, что она ни разу не покинула пределов этой комнаты. От Форка, бдительного смотрителя резиденции, мало что могло укрыться.

Травница стояла в центре. Она держалась спокойно, хотя все равно напомнила Кернелу напряженную струну… Струну, которая натянулась еще сильнее, стоило взгляду мага пройтись по ее фигуре сверху вниз. Что-то в этой женщине было не так. Подумав, лорд рассудил, что причина заключалась в несоответствии ее облика месту. Комната, хотя и предназначенная для незнатных гостей дома, была слишком хороша для особы в старом платье грязно-голубого цвета. В приюте странников эта женщина сливалась с безликой толпой, а здесь, наоборот, выделялась, как неприметный василек в букете красных георгин. При этом она не выглядела пристыженной своей бедностью и не показывала, будто подавлена богатством дома Лироса… В отличие от большинства тех, кто останавливался в этой комнате раньше.

Неприметная. Это было подходящее слово, чтобы описать травницу из «Белой ласточки». Среднего роста, не слишком высокая, но и не низкая, со светло-русыми волосами, спрятанными (кроме обрамлявших лицо прядей) под простеньким накрахмаленным чепцом.

— Приветствую, господин управитель. Я очень надеялась, что вы придете! — звонко сказала она.

Лицо у нее было загорелым, с красивыми зелеными глазами, но в остальном внешность травницы казалась Кернелу довольно невзрачной. Природа наделила ее худыми щеками, на фоне которых скулы казались острыми, чуточку длинноватым носом и широким ртом. Худощавой фигуре травницы не доставало выразительных округлостей и красивой осанки — женщина, которая должна была проводить много часов за кропотливой работой, ожидаемо сутулилась. С некоторой натяжкой ее можно было назвать привлекательной, но, конечно, при условии, что вы никогда не видели благородных магесс.

— Господин управитель? — спросила Эйна, опустив голову к правому плечу.

Чуть раньше Кернел уже замечал у нее привычку по-птичьи наклонять голову. Лорд подошел к стулу, но садиться не стал, а оперся рукой на спинку.

— Ты хотела меня видеть? Полагаю, ты вспомнила что-то важное? — предположил маг.

Женщина бросила на него быстрый, но крайне выразительный взгляд, и Кернел понял, что ничего она не вспомнила.

— Мой господин! Я могла бы и по-другому быть вам полезной. Мне сказали, что детей из «Белой ласточки» увезли в управу?

— Это так, — кивнул Кернел, еще не понимая, куда она клонит.

— Вилис и Тидел — еще дети. Они никак не могут быть замешаны в контрабанде!

— Не тебе это решать, — возразил лорд.

— Конечно же не мне, мой господин. Но мальчики прекрасно знают и город, и лагерь странников, поэтому легко найдут все места, где мог бы остановиться приезжий. Прошу вас, господин, отпустите детей, а они помогут вам отыскать, где жил колдун.

Наглость была одним из качеств, которые Кернел с трудом терпел в людях. Он по-новому взглянул на травницу, в показном смирении сложившую руки перед грудью. Женщина смотрела на мага по-прежнему без испуга или робости, как это обычно делали простые горожанки, но нервно прикусывала нижнюю губу.

— Ты хочешь сказать, что два мальчика будут полезнее, чем моя стража? — уточнил лорд. — И что моя стража хуже знает город?

— Но ведь до сих пор они не нашли, где обитал колдун? Подумайте господин, очень часто путешественники останавливаются не в гостиницах. Многие, как я, живут у знакомых или у домовладельцев, желающих подзаработать. Слухи про колдуна напугают людей, и я не знаю, станут ли они рассказывать о подозрительных постояльцах властям.

Кернел молчал, поэтому травница утратила показное спокойствие.