Не сказать, что все вокруг его любили, но и как таковых врагов, желающих скорейшей смерти, не было. Подчиненные отзывались о нем как о человеке требовательном, но справедливом.

Однако подойдя ближе, мы увидели полностью изувеченный труп, в котором едва ли можно было узнать человека, не говоря о статном генерале. На лице застыла жуткая гримаса боли. Все тело покрывали багровые пятна и глубокие рваные раны.

Чувствуя подступающую тошноту, Вальтер инстинктивно закрыл рот рукой и отвел взгляд. У меня же вид не вызвал никаких эмоций.

– Вы не особо впечатлены, – увидев безразличный взгляд, подметил Август. – Доводилось сталкиваться с подобным?

– Работая в военном госпитале и не такое увидишь, – я кивнула. – Вам удалось что-то узнать?

– Генерал-майор Юрген Штеффан Энгельс. 52 года. Был найден в собственном доме. Смерть предположительно наступила между двенадцатью и двумя часами ночи. Эта рана, – он указал на область горла, перерезанное от края до края, – была нанесена последней и послужила основной причиной смерти.

– Вы уверены? – переспросила я. – Я вижу много глубоких порезов.

– Незадолго до смерти покойного пытали.

– Пытали? – ошеломленно переспросил Вальтер.

– Да, – Август кивнул, – некоторые раны и кровоподтеки появились за несколько часов до смерти.

– Что с другим генералом?

– Характер увечий одинаков, – он накрыл тело простыней. – Разница только во времени смерти и положению ран.

– Есть то, что укажет на убийцу?

– Нет, – он покачал головой. – Я несколько раз все проверил, но результаты ничего не дали. Кроме, пожалуй, одной странной вещи…

– Какой?

– Гемолитический шок с признаками острой геморрагии травматического характера.

– Что? – услышав растерялся Вальтер. Судя по выражению лица, он не понял ничего из сказанного.

– Кто-то сделал им переливание чужеродной крови, а затем вызвал острую и резкую ее потерю? – предположила я.

– Да, – Август кивнул. – Это весьма нестандартный способа забрать жизнь. Убийца хотел, чтобы жертвы мучились перед смертью.

Высокое здание, украшенное флагами с черной свастикой на белом фоне, главное управление юстиции было кладезем темных тайн и секретов, за которые отдал жизнь не один смертный.

Те, кто там работал, в частности следователи, были настоящими монстрами. Им было незнакомо сочувствие и совесть, сострадание. Открыто наслаждаясь пытками, причиняя физическую и душевную боль, они проявляли к подозреваемым звериную жестокость.

В холле встретила вооруженная охрана из четырех человек весьма крупного телосложения. Проверив документы, они сопроводили нас на нулевой этаж.

Пройдя по длинному коридору, мы остановились у одной из множества секционных допросных. Оборудованная зеркалом Гезелла 1 , она позволяла незаметно наблюдать за интересующим подозреваемым и к слову, о нем…

Мужчина напоминал призрака из старых детских страшилок. Лицо, волосы, даже ресницы были абсолютно белыми. Из-за неестественной белизны кожи создавалось ощущение, будто за стеклом фарфоровая кукла, созданная в человеческий рост.

Вдоль левого глаза проходил длинный вертикальный шрам, полученный, по всей видимости, давно. Китель небрежно расстегнут. Форма без опознавательных знаков. На первый взгляд она напоминала финскую, но покрой был более резким и угловатым, а цвет на несколько оттенков светлее.

Как он здесь оказался, спросите Вы? Один из надзирателей рассказал, что его задержали при попытке незаконно пересечь польскую границу. Подозреваемый пытался выдать себя за военного офицера, возвращавшегося домой из отпуска. Однако солдат, проверявший разрешения на выезд, заподозрил неладное и сообщил старшему на пункте досмотра.

В дальнейшем, при тщательной проверке нашлись нескольких поддельных паспортов на разные имена и, что самое интересное – папка с секретными документами. Она то и позволила получить «VIP-пропуск» в Гестапо. Детективы обнаружили на ней следы крови генерала Энгельса, чье изуродованное тело не так давно мы видели в городском морге.

В допросной мужчина был не один. С трудом сдерживая раздражение, напротив него сидел бывший заместитель Гейдриха, а ныне старший следователь Йоханнес Август Цорн. Увидев его недовольную физиономию, я тут же поняла: допрос окончится печально.

Йоханнес предпочитал долгим разговорам страх и запугивание. Оказываясь в его цепких лапах, несчастным было уготовано пройти через невероятные мучения. Даже признание во всех «грехах» не было поводом к окончанию пыток. Упиваясь страданиями, он оставлял жертв на грани смерти.