Я же Ольку бегло через стекло осматриваю, получаю кивок, что все в порядке. Поворачиваюсь в сторону бежавших гандонов. Номер машины запоминаю. Гор рядом разминает кисть.

Подхожу к машине с девчатами. В слезах обе и ужас в глазах. Двери открывают.

— Илья, Илья… я… они… — Лялька трясется, хрупкая и уязвимая. Прижимаю ее к себе, успокаиваю прикосновениями ласковыми.

— Все, все. Уехали.

— Они второй раз нас тут подкараулили… — всхлипывает, заикается.

Стискиваю челюсть, переглядываясь с Гором. Он все прекрасно понимает и тоже на тормозах спускать беспредел не будет.

— А вы, тут же камеры… Что будет, Ильюша…

От ее ласкового Ильюша у меня в ушах закладывает. Кто меня так называл? Когда? Мама в детстве.

Глазами огромными лупит и жмется ко мне всем телом. Ищет защиту.

— Ляль, давайте мы вас домой отвезем. Нам бы только переодеться.

— Нет! Я боюсь, одна боюсь! Нет, нет, я с тобой.

Через пятнадцать минут мы едем в моей машине, вдвоем. Гор забрал Олесю сам и пока мы рассаживали девчат по машинам, перекинулись парой слов, договорившись созвониться позже.

Олька всхлипывает, сжимает тонкими пальчиками сумочку. И такая уязвимая в этот момент, что мне очень хочется ее защитить.

— Я боюсь, что папа узнает… — тихо шелестит голосом.

— А папа у нас…

— Папа военный, и он сейчас в командировке. Далеко. Будет переживать.

— Давай я сам решу с этими отморозками вопрос, а папе мы не скажем. Идет? — Выдаю уверенно.

Она поднимает на меня заплаканные глаза. Шмыгает носом по-детски.

— Папе не скажем… А тебе… это опасно Илья. И ты врач, а ты сегодня… у тебя руки… — вновь реветь начинает. — Как ты, а вдруг бы сломал, ты же оперируешь как бог… к тебе такие очереди пациенток ото всюду…

— Не реви Ляль, — притормаживаю на въезде в мой двор. — Успокаивайся, посмотри мои руки целы. Все можно решать не только кулаками. Побудешь у меня, тут спокойнее.

Я в это конечно слабо верю. У Ольки дом приличный, с охраной и серьезной входной дверью.

— Я хочу домой, у меня нет ничего с собой.

— Твоя футболка еще лежит на полочке.

— А?…

Завожу девушку к себе в квартиру, словно чертово дежавю. Дрожащая и бледная Лялька, еле передвигающая ногами и я злой, заебанный и нервный. Сильно нервный.

— Давай в зал, —веду ее по коридору и усаживаю на диван. Она с ногами забирается. — Чай принесу и плед, — ухожу на кухню щелкнуть кнопкой чайника и в спальню за пледом.

— Так теплее будет, — укутываю ее вязанным покрывалом. У нее зуб на зуб не попадает.

— А если… они опять нас подкараулят. — Глаза от ужаса округляет.

Только у меня есть подозрение, что ушлепки именно ее пасли, Олеся просто два раза под руку им попадалась.

— Не подкараулят, — уверяю.

В голове прокурчиваю что могло произойти.

— Ляль, ты кого-то из них знаешь? — подаю ей в руки чашку с чаем. — Аккуратно, горячий, — предупреждаю.

Она задумывается. Молчит пару минут, с сосредоточенным лицом.

Глава 38. Друг.

Туман.

— Нет, я точно их не знаю, — подумав немного, отвечает. Отпивает чай из кружки и ладони об нее греет.

К себе ее притягиваю укладываю голову на плечо, не сопротивляется, расслабляется немного в моих руках.

— Но мне многое кажется странным. — сдвинув брови к переносице, говорит тихо, — Откуда они узнали где я работаю? Так быстро. Они на следующий день приехали.

Я подозревал, что ушлые ребята адресно работают, и Оля мне это подтверждает.

— Тут они тебя точно не найдут. Успокаивайся, Ляль, я тебя в обиду не дам.

Поднимает не меня огромные глаза, в мои смотрит. И так ее поцеловать хочется, сдерживаю себя сейчас. Ей точно не до поцелуев.

— Нет, точно нет. Долговязый такой… яркий. Я бы его запомнила, а второй… Нет. Точно нет. Я их не знаю.

— Ты у меня сегодня переночуешь. А потом мы посмотрим, что нам делать.

— Илья, ты не обязан все это делать. Если ты читаешь, что…

— Прекрати Ляль, — перебиваю, — Меня не заставить делать то, чего я не хочу. Тебя смущает что-то? Ты здесь уже ночевала. Успокойся.

Он ставит чашку на столик у дивана. Укрывается сильнее пледом.

— Тут спокойно. Спасибо, — заглядывает в мои глаза с покорной благодарностью. И у меня блять в штанах встает. Мне хочется с ней творить непотребства. Раскрепощать ее и проверять, что ей нравится. Но… позволить себе не могу. Точно не сейчас.

— Отдыхай, — встаю, помогаю ей улечься. — Я буду рядом.