— Летом я планировала найти работу, чтобы ни от кого не зависеть, и подкопить немного денег. На обучение, возможно, не хватит, но покрыть базовые потребности вполне…

Перевожу дух, потому что запинаюсь и плохо строю предложения. Я ненавижу оправдываться. И не люблю быть загнанной в угол, а Ратмир именно это и делает каждую нашу встречу.

Что, по его мнению, я должна ещё предпринять? Не впускать Олега Вячеславовича на порог? Разорвать любые связи? Но ведь не я лично с ним встречаюсь, а мама далеко не маленькая и несмышлёная девочка, чтобы слушать мои нравоучения.

А если это и правда любовь?

Неприятный для всех разговор прерывает звонок мобильного телефона. На экране светится знакомый номер. Ратмир косится на дисплей и вдавливает ногу в педаль газа.

Я всегда отвечаю на звонки мамы, но в этот раз сбрасываю, чтобы не нагнетать. Вот только, не получив желаемого, телефон снова оживает с мелодичной трелью.

— Да. Привет. Не слышала. У тебя что-то срочное?

Разговариваю сухо и коротко. Стараясь не смотреть на Авдеева, отворачиваюсь к окну и наблюдаю за пролетающими мимо высотками.

В динамике раздается легкое негодование. Стол уже накрыт. Ужин стынет. А меня до сих пор нет.

Я сбрасываю вызов аккурат у ворот, которые автоматически отъезжают в сторону, когда я жму на кнопку пульта.

Если на лице Ратмира и читается ирония или скепсис, то я этого не вижу. Только чувствую, как гнетущие эмоции в салоне плющом оплетают конечности и утаскивают за собой на самое дно.

— Спасибо, что подвёз. И за то, что помог с тачкой.

Я надеваю сумку на плечо и, открыв дверь, ставлю ноги на асфальт. Удивляюсь, когда понимаю, что Мир выходит следом. И вовсе не для того, чтобы помочь мне выбраться на улицу и подать руку.

— Дорогая здесь аренда?

Авдеев кивает на высотку и останавливается ровно напротив меня, пряча руки в карманы чёрных спортивных штанов. Ему идёт этот стиль. Возможно, даже больше, чем классика. Хотя в деловом костюме я видела его всего пару раз.

Тряхнув головой, обнимаю себя руками за плечи. Прохладный ветер треплет волосы и холодит разогретое печкой тело.

Хватит. Пожалуйста, хватит.

На самом деле мне сложно представить, сколько всего узнал о нас Мир. Какие пазлы сложил в своей голове. Какие выводы сделал. И мне было бы совершенно плевать, если бы не дурацкая мешающая всему влюблённость.

Я до сих пор с ужасом вспоминаю ту рождественскую встречу в загородном комплексе.

Мы втроем вышли из конюшни. Я, мама и её любовник. Смеясь и живо обсуждая впечатления.

За неимением отца, который никогда не присутствовал в моей жизни, я невольно тянулась к дяде Олегу. В первые годы — особенно сильно.

Когда на горизонте показался Ратмир — я зажмурилась и подумала, что это видение. Ноги не шли — они будто приросли к земле. Морозный воздух покалывал щёки.

Я видела искаженное злобой лицо. Слышала ругань и маты от Авдеева-старшего.

Мир планировал приблизиться, но Олег Вячеславович опередил и быстрой походкой пошёл ему навстречу.

Они столкнулись плечами. Отец и сын. Упрямый Ратмир что-то выкрикнул в адрес меня и матери. Догадываюсь, что это и было «нехуй соваться», но тогда из-за писка в ушах и красных предупредительных сигналов расслышать слова на расстоянии казалось мне невозможным.

Ощущения были гадкими и мерзкими. Я только и могла, что закрыть рот ладонью и пропустить через себя разрушающую ненависть. Которую волнами транслирует Мир и сейчас.

— Не думаю, что за бои платят так много, чтобы хватило, — резко выпаливаю, включая самозащиту и тут же жалея.

Уголки губ слегка дёргаются вверх. Чёрные зрачки поглощают радужку. Мир приближается, а я отступаю. Мне волнительно, но не так, как в прошлый раз. Мимо нас проходят люди, поэтому я чувствую себя чуть более защищенно.

— Резонное замечание. И как же долго нужно сосать, чтобы жить в вашем элитном комплексе?

Я часто моргаю. В груди кипят лютая злость и агрессия. Ладно. Меня-то можно шпынять сколько угодно, но близкого человека я трогать не позволю.

— Не смей оскорблять мою мать…

Ратмир провоцирует. Носки его кроссовок задевают мои ботинки, а запах туалетной воды вбивается в ноздри и тормошит те чувства, которые в данный момент я хотела бы погасить.

— Не то что? Ударишь меня? Расцарапаешь лицо?

Я быстро мотаю головой, пытаясь унять подкатывающие к глазам слёзы. Даже в школе мне не доводилось терпеть столько презрения, сколько сейчас, хотя поводы, конечно же, были. Бедность, затасканная одежда и неестественная худоба.