Шрифт:
Потом, не удержавшись, все-таки добавил:
– Я же тебе обещал, Кана, что здесь будет много интересных туристок!
Глава двенадцатая, в которой Зуррга и Надияр идут навстречу судьбе
«…Начал он
Сердито лапой рыть песок,
Встал на дыбы, потом прилег,
И первый бешеный скачок
Мне страшной смертью грозил…
Но я его предупредил.
Удар мой верен был и скор…»
Михаил Лермонтов.
1
Тем временем Зуррга и Надиярр вовсю уже предавались радостям первобытной жизни. Все заботы и переживания, присущие человеку цивилизованному, ветром Гиллисулатских островов выдуло из их умных голов. Оставленные дома дела были полностью забыты.
Правда, нарисовалась одна проблемка.
После неосмотрительных слов, произнесенных в пылу спора рядом с древним тотемом, у обоих охотников появилось неудержимое желание привести хозяйку в свою хижину (которая незамедлительно будет построена). То есть, проще говоря, жениться.
То, на что давно намекали Зуррге и Надиярру их семьи, и что, по словам жрицы-наставницы Раты, не могло бы произойти никогда, ибо клятва охотника не допустит, внезапно сделалось для обоих навязчивой идеей.
Новоявленные дикари ловко взбежали на верхний этаж джунглей и испустили оттуда столь ликующие вопли, что им позавидовал бы и сам Тарзан.
Мужчин переполняла первобытная сила, отпущенная на волю.
Обещание, данное перед тотемом, гнало их вперед.
При этом оба преисполнились дикарской хитрости, поскольку знали, что девушка на острове всего одна. Табу в отношении жрицы было уже разрушено, и друзья в одночасье стали соперниками.
Ситуацию как нельзя лучше охарактеризовала бы народная мудрость.
Например, такая.
«Хлеб-соль вместе, а табачок врознь» (русская пословица). «Все можно в любви и на войне» (английская пословица). «Саблю, лошадь и жену не доверю никому» (казацкая пословица). «Любовь и попа плясать научит» (нет, эта не подходит. Хотя…)
Друг перед другом оба охотника делали вид, что ни о чем таком не думают и совершенно беззаботны. Но при этом взяли очень хороший темп на пути к цели. Оба были уверены в своей неотразимости. Надиярр уповал на свое обаяние, Зуррга – на свою харизму.
Мужчины совершенно не задумывались о том, что там за девушку увидят они в конце пути, понравится ли она им, понравятся ли они ей – никакой рефлексии примитивная первобытная психика не предполагала. Очевидным было одно: им предстоит состязание за ее внимание. К счастью, мордобоя из-за самки местная миролюбивая культура не предполагала – молодые охотники должны были продемонстрировать избраннице свои достоинства, а не недоставки.
После нескольких часов бега по верхним ветвям деревьев, густо перевитым лианами, охотники почувствовали, что неплохо было бы уже что-нибудь закинуть в желудки. Затевать нормальную охоту никто из них не собирался, не настолько они еще проголодались. Перекусить решили чем предки послали.
Для привала выбрали небольшую прогалину, которую Надиярр первым высмотрел сквозь густую листву. Во время спуска Зуррга на ходу завалил трех голубей, воробья, попугая, и прихватил шесть крупных летучих мышей, мирно спавших под огромным листом лианы. Добычу он связывал обрывком лианы за лапки, и к подножию лесного великана спустился уже со своеобразным условно съедобным букетом.
Надиярр решил поискать добычу на земле. Пока Зуррга обдирал смолу со стволов хвойных деревьев, чтобы проще было развести костер, его товарищ углядел на влажной почве след недавно проползшей здесь змеи и целую минуту потратил на то, чтобы определить, в какую сторону удалилась часть их предстоящей трапезы. Вернулся он минут через двадцать, притащив в общий котел также и пару большеухих мышей, за которыми, как оказалось, охотилась вкусная змея.
Зуррга успел за это время ободрать и выпотрошить свою добычу, нафаршировав тушки толстыми пряными листьями, сорванными с куста, на который указала ему память предков. Перья с птиц он, понятное дело, не ощипывал, а снял вместе с кожей. Костер почти прогорел, и Зуррга пристроил над угольями нанизанный на прутики будущий экспресс-обед.
После этого он принялся внимательно разглядывать корни и побеги ближайших травянистых растений. Когда охотник собирал топливо для костра, он мельком заметил в них ходы личинок древоточца. Мясистые, почти в ладонь размером, они годились в пищу даже в сыром виде.
– Надияррр, личинка нада? – спросил он подошедшего друга. Речь одичавшего директора корпорации стала примитивнее, зато в ней изрядно добавилось рычащих звуков.
– Мяса хватит! – ответил директор отдела рекламы, потрясая перед его лицом довольно длинной и увесистой змеей. – Банана нада.
Зуррга, соглашаясь, кивнул, осмотрелся по сторонам, ничего похожего на бананы не увидел и решил поискать их по окрестностям. Все равно основное блюдо еще готовится.
Надиярр тем временем обработал мышей по рецепту Зуррги, отправил их жариться и стал заниматься змеей. От нее охотнику требовалось не только мясо, но и шкура, которую он ловко снял чулком после того, как отрубил свой добыче голову. Слив кровь и освободив тушку от внутренностей, Надиярр натер ее теми же самыми пряными листьями, изогнул и нанизал в нескольких местах на крепкий прут, поставив запекаться над углями целиком. Затем занялся шкуркой.