В спортзале СВУ работали спортивные секции. В одной из них воспитанник обязан был тренироваться. На выбор, но в обязательном порядке! Володя Булгаков сначала занимался вольной борьбой, а потом увлекся военным троеборьем. Не упускал он, конечно, и возможности дополнительно потренироваться на перекладине – на первых порах у него не получались мудреные «склепки», выходы зацепом и силой, подъемы переворотом.

– Все это для нас было новым. В школе-то гимнастике почти не уделяли внимания. Что было? В основном прыжки через коня, подтягивание, лазание по канату или шесту. Вот и приходилось дополнительно в свободное время бегать на тренировку в спортзал. Лейтенантом я спокойно мог пробежать стометровку с высоким результатом, – не без гордости добавляет Булгаков. – На гимнастических снарядах уверенно выполнял любое упражнение. А иначе не добьешься авторитета у подчиненных…

Ротой, в которой учился суворовец Булгаков, командовал подполковник Петр Дмитриевич Отурин: фронтовик, умный и требовательный офицер. А учебным взводом – майор Василий Анисимович Подобед, о котором у Владимира Васильевича сохранились самые теплые воспоминания. Что вполне понятно: на время учебы он заменял «кадетам» и мать, и отца.

– До войны Подобед учился в педагогическом институте, но закончить его не успел. На фронте Василий Анисимович командовал взводом в штрафной роте… Однажды суворовцы у него спросили: «А правда ли, что штрафников гнали в бой под дулами пулеметов?» «Нет, неправда, – ответил Василий Анисимович. – Конечно, люди они были непростые, но трусов среди них не было. В атаку они шли в полный рост, пулям не кланялись. И мне, лейтенанту, непросто было выстраивать с ними взаимоотношения».

Когда Подобед принял взвод штрафников, какие-то ворюги выкрали у него документы. Видимо, хотели посмотреть, как он среагирует: побежит жаловаться ротному или устроит «шмон», обыск. Взводный построил людей и объяснил, чем грозит ему пропажа документов. Лейтенанту документы штрафники вернули, но продолжали наблюдать за ним: как он ведет себя в бою? чем занимается в минуты затишья? Ну вроде как шефство над офицером взяли. Однажды после боя уставший лейтенант прилег под куст отдохнуть. Просыпается, а портянок нет – сапоги надеть не может. Но горевать офицеру пришлось недолго. Оказывается, штрафники, хотя люди немолодые, но из уважения к нему портянки постирали. «Ну, – думает Подобед, – я уже у них в авторитете!»

Свои взаимоотношения существовали и между офицерами в учебной роте.

– Вроде бы все они были друзьями, – рассуждает Булгаков. – Но стоило нам появиться рядом, как офицеры тотчас переходили на официальный язык: «Товарищ подполковник», «Товарищ майор»… Они и нас учили, что с подчиненными нельзя разводить панибратство, до добра это не доведет.

Командиры взводов, вспоминает Булгаков, всегда были одеты с иголочки, даже щеголевато – наглаженные, отутюженные, начищенные. Того же требовали от воспитанников.

– Тогда еще анодированных пуговиц у нас не было, а были латунные, – говорит Булгаков. – Мы надевали на них специальные трафаретки, чтобы не запачкать ткань, и чистили до блеска. Выходишь на утренний осмотр, а на тебе все блестит и сверкает, и такая гордость брала за нашу военную форму!..

Любовь к военной форме Владимир Васильевич пронес через всю жизнь. Даже на войне, в разгар боевых действий, он требовал от офицеров не нарушать правила ее ношения.

Публицист-кадет Сергей Григорьевич Двигубский писал: «Кадетские корпуса прививали любовь к Родине, армии и флоту, создавали военную касту, проникнутую насквозь лучшими историческими традициями, вырабатывали тот слой русского офицерства, на крови которого создавалась российская военная слава».

Современные суворовские училища и кадетские корпуса, скроенные по лекалам русской армии, продолжают эти традиции. Не секрет, что войсковое товарищество – дружба особого рода. Но кадетская дружба на порядок выше. Верность ей Владимир Булгаков хранит всю жизнь.

– Моим лучшим другом в суворовском училище был Володя Новичков, сейчас он живет в Хабаровске, – в густом басе Булгакова звучат теплые нотки. – Дружил я и с Геной Кондратьевым – родом он был из Молдавии, у него судьба сложилась трагически. Во время метания гранаты Гена получил ранение в голову и потерял память. Это случилось в 1970 году, в Киевском ВОКУ [22] , где он учился уже на третьем курсе. Училище ему дали закончить, чтобы он военную пенсию получал, а вот память так и не восстановили. Рассказывали, что Гена даже мать не узнавал. Как сложилась его дальнейшая судьба, никто не знает…

Наш герой дружил в «кадетке» с Володей Закурдаевым, Сашей Савчуком, Мишей Максименко, Сашей Ивановым, Стасом Тихомировым, Колей Смирновым. По-разному сложились их судьбы. Владимир Закурдаев, например, военную службу закончил преподавателем Высших офицерских курсов «Выстрел», что находились в Солнечногорске Московской области, а ушел он из жизни в 2012 году…

И еще об одном друге Владимира Булгакова хотелось бы упомянуть здесь – о Герое России генерал-майоре Александре Отраковском.

– В суворовском училище Саша был на два курса старше, – сказал Владимир Васильевич. – По выпуску он пошел в Ташкентское общевойсковое училище, а я в Ташкентское танковое – так что общались мы и в Узбекистане. Потом встретились в Москве, на параде Победы. Я к тому времени учился в академии бронетанковых войск, а он командовал батальоном морской пехоты на Черноморском флоте. После Афганистана, став уже начальником штаба дивизии, ездил к нему в Балтийск – Александр Иванович командовал бригадой морской пехоты. В 1995-м встретились с ним в Грозном… Позже, учась в Академии Генерального штаба, в составе группы слушателей я ездил на учения Северного флота – встретились и там, он был уже начальником Береговых сил флота. В последний раз судьба свела нас на второй чеченской. Было это 22 февраля 2000 года на параде войск, посвященном Дню защитника Отечества. Потом, когда я убыл в горы и возглавил группировку «Центр», мне передали, что Отраковский умер…

С тех пор, как Владимир Булгаков окончил суворовское училище, прошло полвека, но в душе он по-прежнему хранит воспоминания о «кадетке».

– Когда мы встречаемся, то не смотрим ни на ранги, ни на звания, – подчеркивает Владимир Васильевич. – Служба есть служба. Из нашего взвода, например, некоторые ушли в запас капитанами, майорами или подполковниками. Потому что стали военными переводчиками, а у них звания невысокие. Иные ребята поступили в Военно-медицинскую академию, стали военными врачами – у них тоже шкала званий невысокая. И что же? Ведь главное не в званиях и регалиях, а в той дружбе, что связала нас в годы учебы. При встрече всегда спрашиваем: «А ты помнишь суворовское училище?!» И уже потом вопросы: «А вот ты слышал, Иванов там-то, а Петров там-то…»