Командира батальона десантников я сразу предупредил: «Как только по моей команде выйдите вперед – сразу дымите, изображайте атаку, а под огонь бандитов не лезьте». Почему? Потому что снизу подобраться к опорному пункту было невозможно – скаты очень крутые, а по тропинкам козьим, что шли серпантином, не полезешь, там все пристреляно и зря людей положишь. Поэтому весь расчет делался на эти боевые машины. Пару раз нас «обнюхивала» авиация, пришлось через авианаводчика подавать летчикам сигналы, чтобы они по нам не ударили. После того, как по позициям боевиков поработала артиллерия, десантники, прикрываясь дымами, пошли на штурм. Я находился на высоте, и мне все было отлично видно.

Бандиты повыскакивали из укрытий, заняли позиции и начали стрелять, вскрыв, таким образом, свои огневые точки. Они-то не знали, что мы наверху! А мне сверху было все хорошо видно.

Уточняю у Владимира Васильевича:

– Какие у басаевцев были укрытия?

– Блиндажи, – ответил Булгаков. – И, надо сказать, в инженерном отношении они были оборудованы надежно.

– Почему боевики не боялись, что войска обойдут их сзади?

– А оттуда просто невозможно было обойти, – пояснил Владимир Васильевич, – это нужно было через такие хребты перелазить. Со стороны Ботлиха мы подойти не могли, там дороги идут через Рахату и Ансалту, где еще бои шли. А мы зашли им во фланг через Годобери.

– Сколько их было на позициях?

– Около 40 человек. Достаточно для того, чтобы держать ту высоту. И держать очень долго. Причем среди убитых бандитов мы обнаружили труп снайпера. Значит, у них были там и снайперы.

– Итак, боевики выскочили из укрытий. Что было дальше?

– Я подождал, пока все бандиты вошли в окопы, и дал команду на открытие огня из БМД-2. И автоматические пушки ударили по выявленным целям. И так получилось, что снаряды начали взрываться непосредственно в окопах. Эффект был ошеломляющий! Басаевцы так и не поняли, что произошло. Штурмовые отряды идут снизу, а снаряды летят сверху. Окопы у них, естественно, не были перекрыты – просто вырыты в скальном грунте. То есть бандиты были уверены, что они защищены на сто процентов. И когда наши «тридцатки» начали бить сверху, боевиков охватил ужас. Стрельба сразу прекратилась, они стали выскакивать из окопов и убегать. И мы взяли опорный пункт, в принципе, без потерь.

Когда я доложил Казанцеву, что Зибирхали взято, он даже не поверил. «Что, сразу взяли?» – спрашивает. «Взяли», – отвечаю. «Какие потери?» – он знал, что этот опорный пункт сложно было брать. Я доложил: «Товарищ командующий, ни раненых, ни убитых нет». Вот так, благодаря двум БМД, которые мы затащили наверх, и была решена довольно сложная боевая задача…

27 августа 1999 года в Махачкалу прибыл председатель правительства России Владимир Путин. Не задерживаясь в столичном аэропорту, он сразу же направился в Ботлихский район, где ждали войска и местные жители. Выйдя из вертолета, приземлившегося на окраине села, премьер-министр принял доклад командующего войсками округа генерал-полковника Виктора Казанцева, затем поочередно обнял главу Ботлихского района Магомеда Умаргаджиева и Владимира Булгакова, стоявшего рядом.

…После того как боевики были изгнаны из Ботлихского района Дагестана, Казанцев отправил Булгакова догуливать отпуск. «Ты больше всех здесь крутился, – сказал он Владимиру Васильевичу, – поэтому езжай в Ростов, отдохни». Но отдохнуть Булгакову не довелось. 3 сентября военно-политическое руководство страны назначило руководителем оперативного штаба – командующим Объединенной группировкой федеральных сил в Республике Дагестан генерал-лейтенанта Трошева, и тот сразу убыл в Махачкалу, сдав дела в округе Булгакову.

В район боевых действий генерал Булгаков будет вызван в середине ноября 1999 года, поэтому у нас, уважаемый читатель, есть время познакомиться с биографией нашего героя, его послужным списком, а также с теми обстоятельствами, в которых формировался и закалялся мужской характер будущего легендарного военачальника.

Итак, в роду Владимира Васильевича Булгакова профессиональных военных не было. Его предки по отцовской линии происходили из крестьян. Испокон веку они проживали в селе Лаврово Орловской губернии, с утра до ночи трудясь в поле. Им и в голову не могло прийти, что один из потомков их скромной фамилии станет полным генералом [13] и, как тогда говорили, «заработает на государевой службе чины, кресты и деньги».

В Российской империи все определялось происхождением человека. У крестьянских детей была лишь одна «привилегия» – помогать отцу весной землю пахать, летом травы косить, к осени рожь убирать. А в кадетских корпусах получали образование и содержание «дети неимущих и умерших офицеров и дворян» [14] . Так и бедствовали бы потомки крестьянского рода Булгаковых в орловской глубинке, не изменись в России уклад жизни.

Летом 1921 года, когда после вихря революционных событий и кровопролитной Гражданской войны на страну обрушился страшный голод, Николай Петрович Булгаков (дед нашего героя), чтобы спасти семью, запряг лошадь, погрузил на телегу скромные пожитки и отправился с родичами на Кубань, в хлебные места, куда потянулся голодный люд со всех концов России. Страшная картина открылась перед глазами переселенцев. В опустевших поселках и деревнях, что попадались им на пути, избы стояли без крыш и дверей, с окнами, заколоченными досками. Вдоль тракта то и дело попадались изморенные голодом люди, просившие подать хоть кусочек хлеба. Голодное лето 1921 года Николай Петрович запомнил на всю жизнь.

Обосновалась семья Булгаковых в станице Тихорецкой, которая в 1931 году была переименована в Фастовецкую. На берегу речки Тихонькой переселенцам дали участок земли. Местные казаки без лишних разговоров помогли им из подручных материалов построить саманный домик с камышовой крышей. Во дворе вырыли колодец, откуда новые хозяева стали черпать воду для приготовления пищи и стирки. Так для потомственных крестьян Булгаковых началась новая жизнь в казачьей станице.

В 1924 году в их семье родился сын Василий. Ему, конечно, не дарили («на зубок») ружье, патроны или порох, как это было заведено в казачьих семьях. Не надевали на малыша по старинному казачьему обычаю портупею от шашки, приобщая к военному делу. Не сажали его в три года и на коня, чтобы по малейшим признакам угадать судьбу будущего воина: схватился за гриву – будет жив, заплакал, повалился с коня – быть убитому. Нет, ничего этого в семье Булгаковых не делали. Военную науку Василий Николаевич постигал уже на фронте.