Часть высот находилась в наших руках, а горой «Ослиное ухо» владели боевики, доставляя нам массу хлопот. После упорного боя мы овладели этой горой, но, к большому сожалению, удержать ее не смогли, нечем было закрепить успех. Даже имеющейся артиллерией в тот период нельзя было в полной мере обеспечить огнем тех, кто, находясь в окопах, отражал натиск противника. Потому что каждый снаряд, мина были на счету, подвоз еще не был организован. Честь и хвала тем, кто находился в это время под Ботлихом. Ни один офицер, ни один солдат не дрогнул в боях, проявив при этом мужество и героизм. Это не высокопарные слова. Народ Дагестана, особенно Ботлиха, помнит своих защитников.

С целью выяснения обстановки в районе Ботлиха, да и в целом в Дагестане, ко мне на КП прибыл НГШ генерал Квашнин с группой генералов и офицеров. Выслушав доклад, сделав критические замечания, он продолжил свою работу. В это время с одной из вершин горы «Ослиное ухо» бандиты нанесли удар ПТУРами по вертолетам, стоявшим в районе приземления. В результате удара два вертолета были уничтожены, три повреждены. Погибли заместитель командира вертолетного полка подполковник Наумов, летчик-штурман старший лейтенант Гаязов и сержант Ягодин. Это были уже не первые жертвы ваххабитской агрессии.

Генерал Квашнин, побывав в районе Ботлиха, понял, что сил для активных действий недостаточно. В результате были выделены дополнительно войска и организован подвоз боеприпасов, продуктов и других материальных средств. Командующий округом генерал Казанцев прервал отпуск, его самолет, минуя Ростов-на-Дону, вечером 10 августа приземлился в Махачкале. В Ботлих прибыла группа офицеров во главе с генералами Владимиром Боковиковым и Мухридином Ашуровым для оказания помощи в приемке и размещении войск, организации управления и обеспечения их материальными средствами для ведения боя. Эта группа стала ядром штаба создаваемой группировки войск. Генерал Боковиков, имеющий большой практический опыт в применении артиллерии, возглавил руководство прибывающих артподразделений.

В тот же день разведка обнаружила выдвижение колонны боевиков по дороге Ведено – Ботлих у перевала Харами в составе трех танков, одной зенитной установки и трех грузовиков с боевиками. В результате нанесенного авиационного удара были уничтожены два танка и зенитная установка.

Дагестанская журналистка Халина Гаджиева, освещавшая в те августовские дни 1999 года события в Ботлихском районе, сообщала: «Утром командир Зибирхалинского поста доложил в штаб, что со стороны Кенхи приближается колонна из 40 автомашин, полных боевиками. Генерал Булгаков правильно оценил обстановку и без промедления поднял авиацию. Нужно признать, что Булгаков, пожалуй, был одним из наиболее решительных и ответственных из всех генералов, принимавших участие в боевых действиях в Ботлихе в те драматические дни (так, по крайней мере, говорят те, кто тогда находились с ним рядом). Настоящий боевой генерал старой закалки, он всегда был на передовой, стремился сам изучать обстановку и стал одной из ключевых фигур в организации обороны» [12] .

11 августа в 15.00 Булгаков доложил Казанцеву: «Обстановка сложная. Боевики обкладывают со всех сторон, никак не можем сбить их с горы Элилэн». О напряженности боев говорит и тот факт, что за период боев с 7 по 11 августа с российской стороны погибло 11, ранено 32 военнослужащих. В те дни Владимир Васильевич оказался в самом настоящем цейтноте. Противник обложил со всех сторон, а сил, чтобы ему противостоять, кот наплакал. Выручал опыт, накопленный Булгаковым за годы службы в войсках, а также приобретенный на войне в Афганистане и в период боевых действий в Чечне в 1995 году.

С каждым днем география дагестанской войны расширялась. Если в начале августа речь шла о захвате лишь нескольких горных селений Ботлихского района, то через неделю в военных сводках мелькало уже около двадцати названий аулов из долины горной реки Андийское Койсу: Годобери, Агвали, Миарсо, Алак… Трудно сказать, какие из этих селений действительно были захвачены боевиками, а какие лишь подверглись набегу.

Местные жители встречали захватчиков неприветливо. Женщины и дети покидали районы боевых действий. В самой Махачкале скопилась тьма беженцев. Дагестанцы возмущались: «Как чеченцы могли напасть на своих братьев-мусульман!?»

– Жители Ботлиха мне рассказывали, – вспоминал Булгаков, – что в первую войну они помогали чеченцам: лечили раненых, давали кров беженцам, поили-кормили их. И потом, многие здешние парни женаты на чеченках, а чеченцы на ботлихских девчатах. Они так и жили, как родственники, друзья, – друг другу помогая, друг друга уважая. И то, что басаевцы, не спросив, пришли в их дом, да еще с оружием и со своими законами, а ваххабитов местные не очень воспринимали, – дагестанцев озлобило. И они сразу ко мне: «Давай нам оружие, ставь нас в строй, мы будем с ними воевать».

И вот тогда появились охотники-ополченцы, которые нам подсказывали, по каким тропам могут пройти бандиты, и мы эти тропы перекрывали. Эти проводники выводили нас в нужном направлении. Помогали нам и воины-«афганцы». Помню, поставил им задачу охранять артиллерию, которая стояла в районе реки. Так они сначала даже обиделись. Подходит ко мне их старшина и говорит: «Товарищ генерал, вы что, нам не доверяете?» Я его убеждаю: «Слушай, ты же воевал в Афгане, у тебя есть орден, и ты должен понимать, что артиллерия здесь – самое мощное средство поражение. Если боевики уничтожат этот дивизион, а они попытаются это сделать, – мы что, с автоматами на автоматы пойдем? Поэтому ваша задача: сохранить этот дивизион». Они согласились с моими доводами, взяли дивизион под охрану.