Ио утёр слюну рукавом халат и отступил на несколько шагов.

— Я больше не воин, — твёрдо сказал он. — Отойдите от меня, иначе я пожалуюсь в Прямой Путь.

Свирепо бибикая, Реоа выхватила кинжалы. Я бесцеремонно схватил её за одну руку, Инар — за другую. Пендек, не зная, как нам помочь, услужливо обхватил Реоа за талию сзади.

Несколько секунд мы четверо тяжело ворочались, гремели доспехами и толкались, как пьяные черепашки-ниндзя, дерущиеся за кусок пиццы.

— Какой позор, — вздохнула Сана и отошла от нас ещё дальше. — Позор на виду у позорных грязеедов.

Реоа применила «Тяжёлый Удар». Скрутить её оказалось трудно. Но мы справились. Я отобрал у неё кинжалы и бросил на землю.

— Немедленно успокойся, — приказал я. — Иначе я напихаю тебе полный знак порицаний!

— Предателя необходимо уничтожить, — выкрикнула Реоа. — Пусть сдохнет в грязи!

— Да что с тобой? — рассердился я и ударил Реоа слабой молнией.

Вырвавшись из наших рук, Реоа запищала:

— Всё, не трогайте меня. Я спокойна!!!

— Сана, отведи её во дворец.

— Я сама дойду.

— Это приказ!

Реоа подобрала с земли кинжалы и, зажав их под подмышкой, пошла прочь. Сана нехотя поплелась за ней.

— Пендек, ты тоже с ними.

— Будет исполнено, самый старший, — гаркнул он и убежал.

— Инар, и ты уходи. И Эхну забери. Хватит на сегодня прогулок.

Инар не стал уточнять, уверен ли я в приказе. Подтолкнув Эхну, в поясницу, он последовал за всеми.

Я так растерялся, что назвал всех по именам. Но было от чего растеряться: у бойца случился нервный срыв. И что делать — неизвестно, психологическое сопровождение военнослужащих ещё не изобрели.

Пока мы усмиряли Реоа, Ио сбежал на свой небесный дом и встал у панели управления, готовый взлететь.

Портовые жители ликовали, наблюдая за потасовкой высших. Сначала расплевались, потом подрались молниями! Теперь попробуй убеди их, что мы — невозмутимые и загадочные небесные воины.

У меня снова мелькнула мысль учинить кровавую расправу. Заметный «Удар Гремящей Молнии» прибьёт десяток-другой зрителей. Выжившие будут рассказывать жуткую легенду о том, как высшие люди поссорились, а жертвами стали сиабхи.

Но нельзя нарушать приказ. Нельзя убивать сиабхи, пока наши послы в городе.

Чтобы хоть немного восстановить подмоченную репутацию, я послал в небо несколько гремящих молний. Перепуганные сиабхи побежали в разные стороны, сбивая друг друга с ног и опрокидывая кувшины. Винный рынок опустел. Только один торговец, придавленный кувшином, громко звал на помощь, перемежая крики мольбами о пощаде.

Я расправил крылья и взлетел, нарушив последний ненарушенный приказ Экре Патунга. Нам запретили летать на крыльях, чтобы низкие лишний раз не подметили наши приёмы.

Я приземлился на платформу напротив Ио. Он встал за панель управления, отгородившись ею от меня.

— Предупреждаю, Самиран. Я порвал с небесным воинством. Не надо применять ко мне ваши наказания. Я больше не один из вас. За меня вступится Прямой Путь!

— Да мне до грязи, — ответил я. — Мне от тебя нужно кое-что другое.

Ио насторожился.

Я снял с пояса фляжку с водой, вылил её содержимое на пол и протянул Ио:

— Плесни вина, дружище.

? ? ?

Раз уж сегодня выдался такой странный день, я продолжил нарушать предписания первого старшего воинства и полетел во дворец на «Крыльях Ветра».

Небо над Портовым Городом не такое оживлённое, как над Дивией. Все акрабы низких летали, хм, низко. Да и самих акрабов не много. В основном они перевозили грузы с кораблей на Врата Соприкосновения, откуда отправлялись в Дивию. На «Крыльях Ветра» сиабхи, конечно, не летали.

Поэтому я сразу забрался на недостижимую для их акрабов высоту и медленно поплыл к расположенному на горе дворцу портового царя.

И что мне делать с Реоа? Думать о ней совершенно не хотелось. Я больше думал о кувшине вина на моём поясе, и о том выгорит ли у меня с Саной? Или придётся как остальные товарищи бродить по залам дворца и поглядывать на статуи Морской Матушки?

Думать о Реоа не хотелось ещё из-за того, что сегодняшний случай окончательно показал мне, что она не тот человек, с которым я хотел бы проводить время. Раньше я убеждал себя, что многим ей обязан, что виноват перед ней. Сейчас решительно подумал, что пора прекращать особое к ней отношение.