Лязгнул глазок, и в камеру просунулся глаз дежурного надзирателя. Несмеяна равнодушно воткнула в него иголку. За дверью завозились и заорали. Глаз лопнул и прянул обратно. Двери бесшумно распахнулись, и два чудовища, брезгливо кривясь, внесли лагун с баландой. Царевну мигом стошнило, она утерлась и жадно принялась есть. Съев полную миску, отплевываясь, она с отвращением попросила добавки, в чем ей было немедленно отказано.

На прогулку царевна шла по сводчатому каменному коридору, в нишах которого стояли, плотоядно облизываясь, лупоглазые чудовища. В крохотном дворике, обнесенном колючей проволокой и поросшем чахлыми кустиками анчара, ползали отвратительные гады. Тут же, в анчарнике, за обе щеки с чавканьем пожирали свежую падаль стервятники. Несмеяна не преминула приласкать своего любимца - плешивого орла Федю - который узнал царевну и с радостным клекотом клюнул ее в лицо.

Неожиданно во дворе появился витязь. Он схватил царевну за волосы, бросил поперек седла, повернулся, пришпорил коня и был таков; проезжая мимо начальника равелина, он мимоходом крепко ударил его между ушей. Монстр ошеломленно захлопал глазами!

Хряк подъезжал к монастырю. Лошадь была в мыле: ей трудно было тащить змея, который, за хвост привязанный к луке седла, болтая лапами и цепляясь чешуей за неровности почвы, подвигался вперед, бороздя гребенчатой спиной глубокую колею. Змей бы с большим удовольствием полежал на солнышке без всякого движения, но выбирать не приходилось. Кроме змея, коню приходилось тащить Хряка и краденую царевну, которая за последнее время сильно растолстела.

Итак, Хряк подъезжал к монастырю. Монахи бросили молиться и на всякий случай ударили в набат. Колокольня зашаталась и упала вместе со звонарем, произведя некоторое замешательство среди чернецов. Тем временем Домкратий приблизился к воротам и вышиб их. Пришпорив коня, он хотел было лихим аллюром влететь на подворье, но лошадь неожиданно дернулась и остановилась.

С молодецким криком Хряк упал прямо под ноги игумену. Продолжая молодецки кричать, Хряк поднялся и выдернул из ворот застрявшего там змея. Лошадь облегченно вздохнула. Игумен протянул Хряку хлеб-соль, которые Горыныч из-за плеча богатыря тут же слопал, отхватив при этом монаху руки по локти. Игумен перекрестил локти и тихо отошел в небытие.

Хряк бросил змея посреди двора и направился в трапезную, прихватив с собой царевну и коня. Наевшись и напившись (впрочем, большую часть съел и выпил Ванюша, выбравшийся из торбы на запах съестного, чему Хряк немало изумился, так как считал, что нечистая сила должна чураться святых мест), Хряк вызвал к себе заместителя игумена, которым оказался, к обоюдному восторгу, отец Андрон.

После взаимных объятий и дружеских тумаков Хряк спросил:

– Ты чего здесь делаешь, в глухомани такой?

– Грехи замаливаю.

– Какие ж у тебя грехи, святая душа?!

– Всякие! Один Бог без грехов. Я тут новый сан принял. Юродствую помаленьку!

– Ну, это дела ваши, духовные, - сказал Хряк.
– А пока будешь игуменом.

– Как так игуменом?!

– Сказал, будешь - значит, будешь. Я у князя-батюшки правая рука, так что будь спокоен.

Новоиспеченный игумен обрадовался и вместо торжественного погребения покойного устроил мерзкую пьянку на свой обычный манер, которую шумно поддержали Хряк и Ванюша и к которой постепенно присоединились, поборов природную скромность, царевна и змей Горыныч. Напоили даже Соловья-разбойника.

Утром Хряк заявил Андрону о своем желании прославиться.

– Да куды тебе?
– удивился Андрон.
– И так уж славен! Змей вон! Рептилия! Страшный какой. Ишь как пьет-то, в три горла! Да и нехристь этот, Соловей!

– Да не то чтобы прославиться - увековечиться хочу. Для потомства, объяснил Хряк, искоса взглянув на царевну.

– А-а-а! Для потомства! Ну, это особа стать. Есть тут у меня один монашек, подкалымливает. Рублевым потому кличут. Ничего, усерный такой! Непьющий, правда. Ну, да тебе с ним не меды распивать.

– Вас как, до пояса или в полный рост?
– спросил богомаз, возникший как из-под земли.

– Чего-чего?
– недоверчиво переспросил Хряк.

– А может, бюст будем делать?

– Не, лучше икону! Только смотри, чтоб большую!

– Сделаем! Фас, профиль? Фон с пейзажем?

– С пейзажем!
– сказал Хряк.
– И спереду!

– Спереди, извиняюсь, змия не влезет.

– Тогда сбоку, и змея можно поменьше.

Считая дело улаженным, Домкратий повернулся, но живописец так не считал. Он вежливо тронул Хряка за рукав и улыбнулся.

– Какие деньги?!
– заорал Домкратий и с разворота треснул его между ушей.

– Помилуйте, как можно, я не о деньгах, а о натуре, - пояснил оскорбленный монах.

– А-а! Так тебе натурой?
– заревел Хряк и добавил со второй руки.

– Я просто хотел сказать, что вы должны!

– Я тебе ничего не должен, - отрезал Хряк.

Через полчаса они договорились. Домкратий резво ратал змея, гоняя его по двору. Змей, не желая рататься, увертывался и кричал человеческим голосом. Богомаз орудовал у мольберта, то и дело покрикивая: