– Ух ты!
– восхитился Руслан, но тут же замялся.
– А как же сам-то?

– Что, отдариться нечем?
– простодушно спросил Домкратий, хитро мигнув Ванюше. Ваня все понял и тут же напустил порчу на русланова скакуна. Руслан растерянно огляделся и прикинул, что наименее ценной частью его имущества является конь, который из гладкого упитанного жеребца превратился в старого бельмастого мерина, больного сапом, которому Ванюша, не слишком доверяя чарам, для верности незаметно перебил палкой хребет.

– Ну вот бери хотя б коня!
– сказал Руслан.
– Арабских кровей. Жизнь три раза спасал. Побежит - земля дрожит!

– Ох, спасибо!
– сказал Домкратий.
– Подарок истинно княжеский! Ну, благодарствую за компанию и прощевай пока. Недосуг мне. А насчет бабы зря ты убиваешься, ничего в них путного нету, по себе знаю.

Он ловко посадил Несмеяну на коня, взгромоздил суму с Соловьем, вскочил в седло сам, свистнул Ванюше и дал коню шпоры. Конь закричал и, осторожно ступая разбитыми копытами, двинулся прочь от костра.

Когда огонь пропал из виду, Домкратий обратился к Ванюше:

– Ну, хватит, слышь, сымай порчу!

– Не обучены мы порчу сымать, - обиделся домовой.
– Напущать - это могем, а сымать!

– Могем, не могем! А напущал зачем? Хоть сап-то сыми!

Ванюша пожал плечами и что-то шепнул в сторону. У лошади тут же выпали хвост и грива и пошла горлом кровь. Сап остался на месте.

– Ты чего ж, паршивец, делаешь?
– изумился Хряк.

– Кровь порченую спущаю, - хмуро ответил домовой, сам не ожидавший такого эффекта.

– А волосья зачем повыпадали?!

– Надо так! А тебе-то что? Так даже и красивше.

Хряк с сомнением оглядел лысую холку.

– А бегать-то он будет?

– Будет, - твердо сказал Ваня.
– Недолго, правда.

Хряк понял, что надо торопиться. Он подстегнул коня плеткой-семихвосткой и обнаружил, что конь уже издох.

– Перестарался ты, Иван!
– с укоризной сказал Хряк, пристраивая седло к спине домового.

– Смилуйся, кормилец!
– взмолился Ванюша.
– Грыжа у меня паховая! Ты б лучше этого бугая-разбойника к делу приспособил, а то только жрет да пьет он у тебя!

Хряк подумал и снял седло. Соловей, хоть и не понимал по-русски, почувствовав дурное, закудахтал и заерзал.

! Баба Яга перекрестилась. Видение не исчезало.

– Господи помилуй!
– пробормотала Яга.
– Что ж это там такое? С нами крестная сила! Спасу нет!..

– Самогону не найдется, бабка?
– послышался издалека знакомый голос. Яга узнала его и бросилась к ступе. Громко крича заклинания, она попыталась взлететь, вспомнила, что забыла помело, метнулась было за ним, но опоздала. В избушку уже ввалился Домкратий Хряк.

– Явился, ирод, - всердцах подумала Яга.
– Добро пожаловать, - вслух сказала она.
– Дурак в печи, на столе калачи, берите ложки, поешьте с дорожки...

Ваня облизнулся.

– Кулебяки давай и блинов побольше, - сказал Хряк, бодро спрыгивая с Соловья.

– Сожрут все, проклятые, - подумала бабка. Она сама любила блины, а дураков ела с неохотой: положение обязывало.

– Чай не масленица, Домуша, да и нельзя мне постного! Уж чем Бог послал!

– Ты еще червей накопай, старая дура, - сказал Хряк.
– Кулебяки на стол!!!
– надсадно заорал он и ударил Ягу между ушей. Баба Яга вздохнула и подала кулебяки.

– Жрите, чтоб вас!
– подумала она.

Домкратий усадил всех за стол и быстро поел. Бабка выставила долгожданный самогон. Домкратий, однако, пить не стал, чем здорово напугал бабку. Он поднялся из-за стола и, сурово глядя на Ягу, сказал:

– Ну, веди коня.

– Какого коня, касатик?!!

– Мово, давешнего. Не околел он у тебя тут?

– Да ты что? Креста на тебе нет! Своими же руками отдавал!..

– Своими же и заберу, - сказал Хряк.
– Я человек подневольный, а лошадь казенная!

– Так хоть моего верни!..

Несмеяна вдруг глупо захохотала. Хряк недовольно взглянул на нее и, потупившись, заговорил:

– В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, где горюч-камень на плакун-траве лежит, имеется агромадный курган; а на том кургане дуб в три обхвата. На дубу сундук висит кованый, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце игла, каковая и является кощеевой смертью. Ежели ту иглу...

– Постой-постой! А конь-то где?

– Дак я ж тебе и говорю: аккурат под тем дубом косточки его белые и находятся. Ну, в общем, сперва мертвой водой, потом живой - глядишь, и выйдет что.