— Не уверена, что ест, ь о чем рассказывать. — я посмотрела на книжные полки. — Ты много читаешь на древнегреческом или других языках?

— Переводишь тему, неплохо. Да, только я люблю читать «Илиаду» на английском. Нахожу большинство переводов не такими поэтичными. Другие книги написаны на языке Богов, моего народа. Что ты планировала делать после колледжа, какая у тебя была специальность?

— Ладно, вот тебе краткая версия… я изучала английский язык. Хотела стать флористом, но мои приемные родители не считали это прибыльным выбором профессии. Поэтому они хотели, чтобы я получила высшее образование в качестве запасного варианта, но я не знала, что делать дальше. — мои слова прозвучали поспешно. Не желая видеть его выражение лица, я посмотрела на огонь.

Я почувствовала, что он смотрел на меня, и это притянуло мой взгляд к нему.

Эссос наклонил голову, изучая меня, и мне стало не по себе от прямоты его взгляда.

— Очевидно, ты не любишь говорить о себе. Когда умерли твои родители? — спросил деликатно Эссос, и я удивленно на него посмотрела. Мне стало интересно, Эссос просто угадал или был способен видеть потери, с которыми кто-то столкнулся, и все способы, которыми смерть коснулась их жизни.

Посмотрев на него, я не увидела того, что ожидала. Его лицо было непроницаемым. Он слегка нахмурил брови, но его лицо и руки были открыты, желая, чтобы я продолжила говорить о своей жизни.

Он неуверенно коснулся моего голого колена, но потом, казалось, одумавшись, сжал мою ладонь, успокаивая. Я ожидала утешающего давления, которое он заставил почувствовать накануне вечером, когда все были в панике, но этого не произошло.

— Мои родители, Рон и Линда, умерли, когда я была еще ребенком. Многие думают, что младенцев легко пристроить, но мои детские годы прошли с дедушкой и бабушкой по материнской линии, которые умерли, когда мне было пять лет. После этого я стала ужасно себя вести, так что даже если семья захотела взять меня на воспитание, я старалась изменить их мнение. В итоге я попала в очень хорошую приемную семью, и они меня удочерили, но мы так и не стали близки. Я думаю, что это была в основном моя вина. У них были большие ожидания… Фил — конгрессмен, а Мелинда — адвокат. Думаю, я больше всего жалею об этом… о том, что у меня никогда не было возможности сказать им, как я люблю их, хоть и не считала себя достойной этого. Вместо этого Кэт стала моей семьей. Было проще начать все сначала, чем признать свои ошибки, и, если бы мне дали шанс вернуться в самое начало, я бы не была такой чертовски упрямой. — Я заставила себя рассмеяться, а Эссос улыбнулся. Что-то в том, как он держит меня за руку, вызывает во мне желание открыться ему и выдать все свои секреты.

Я представила, как сидела у камина с бокалом вина, подогнув ноги, и рассказывала ему о том, как прошел мой день, пока он заканчивал свою работу, чтобы присоединиться ко мне. Уверена, Эссос любил виски, и он присоединился бы ко мне на полу, ослабив галстук, а потом бы мы занялись любовью перед камином.

— Каталина упоминала, что ты ей как сестра.

Я отвернулась от него и погладила Дэйва, который так незаметно, как только мог питбуль, забрался на диван. Виляя хвостом, он положил голову мне на колени.

— Так что, быть Королем Подземного мира означало носить униформу? — я снова сменила тему, чувствуя себя неловко из-за того, что уже открылась перед ним. В глубине души я знала, что раскрою перед ним свою душу, если он продолжит разговор.

— Прошу прощения? — он хмурится, наклонившись ко мне.

— Ты с Сибил постоянно носишь черное. Я не была уверена, какая причина для этого.

— Открою маленький секрет, но ты должна пообещать, что никому не расскажешь его. Как думаешь, справишься? — я ненавидела, когда он разговаривал со мной, как с ребенком, но пне не представился даже шанс возразить. Его вопрос был риторическим, так как он уже начал расстегивать рубашку.

Что-то в глубине моего живота перевернулось, и я поняла, что хотела бы быть той, кто расстегивает его рубашку. Мои щеки покраснели. Его рубашка была ярко-синего цвета, как и глаза. Наклонившись к нему, заметила что-то на его шее. Я протянула руку, кончиками пальцев коснувшись кожи его шеи, и вытащила это из-под рубашки. Это смелый поступок, но я не смогла удержаться.

Его рука поймала мою и удерживала ее, пока я смотрела на кулон в своей руке. На нем был изображен полумесяц, обвитый виноградной лозой с цветами. Между луной и солнцем находились звезды, а остальную часть круга завершало что-то похожее на раздавленные лепестки в смоле. Все это соединено золотом. Это изящная вещь, и я не могла подумать, что он такое носит.

— Кое-кто, кого я очень сильно любил, подарил мне это. — его голос неожиданно стал хриплым, и он откашлялся, подавляя эмоции. Когда Эссос говорил, мои пальцы оказались так близко к его губам, что я почувствовала их прикосновение.

Я смотрела на него, слыша звук своего смеха и почти видя блики мерцающих огней, но все это казалось далеким. Наши лица оказались близко, пока я изучала кулон, который стал гладким, как будто его использовали в качестве камня беспокойства [3] на протяжении веков. Возможно, когда-то на его обратной стороне была гравировка, но она давно исчезла.

— Чтобы внести немного света в твой темный мир. — эти слова показались мне правильными в данный момент. Эссос внимательно наблюдал за мной, когда я отпустила кулон и взглянула на него, моргнув от смущения. Он закрыл глаза, и я подумала, не сделала ли что-то не так, не сказала ли что-то не то, и я захотела это исправить. Я протянула руку, чтобы коснуться его щеки.

— Вот так вот. Ты сохранишь мой секрет? — спросил Эссос.

Я отстранилась от него, возвратившись на свое место.

— Что ты любишь яркие цвета и носишь украшения? Обещаю не выдавать Бога Смерти.