— Глупая девчонка, — Стрибог презрительно скривился. — Своих детей у тебя нет. Вот когда доверишь ты их близкому человеку, а он из-под опеки своей детей твоих выкинет, одних оставит, не озаботившись, как выживать будут они, тогда и поговорим. Когда увидишь, как сердце внука любимого от тоски заживо сгорает, как обида несправедливая его мучит, тогда будем речи с тобой вести. Когда скажут тебе, что в Навь ушёл тот, кого ты любишь, а ты прождёшь его год, другой, и не вернётся он — тогда ты меня поймёшь.

— Пусть в Нави исчез Догода, да жив он, — упорствовал Похвист. — Мокошь поведала, что нить жизни его вьётся ещё.

— Тебе, что ли, поведала? — усмехнулся Стрибог. — На кой ты ей, самый из внуков моих своевольный и упрямый?

— Не мне, — Похвист стушевался, но стоял на своём. — Лёля чести удостоилась дом её посетить.

— А ты верь подружке больше. С Родом Великим она, случаем, не разговаривала? Сварожье семейство лживое и прогнившее. Сварога послушать, так сын его — молний правитель, дочь — Берегиня, а мы прислужники их, без правьских богов ни на что не годные. А сами то они со Скипер-змеем заодно были. И в первых рядах она выступала, та самая, кого ты безрассудно в твердыню нашу, спрятанную в лесах, привёл. Ох, Похвист, когда ты уже поймёшь, что доверять мы лишь своей семье можем? — Старик осматривал Похвиста таким разочарованным взглядом, что у Лёли неприятно засосало в животе. — Заходи в дом, скоро братья твои за ужином соберутся, потолкуем. А с ней, — он посмотрел на Лёлю, одновременно замораживая взглядом и прожигая дыру, — я тебе общаться запрещаю. И каждому — Стрибог обвёл глазами остальных внуков, — кто хоть слово ей скажет, придётся дом себе новый искать.

— Разве можно так, дед? — не выдержал Сарма. — Пусть и не по нраву тебе, с кем Похвист дружбу водит, так законы гостеприимства никто не отменял. Ночь же скоро, куда они пойдут? Сгинут в лесу, женщины всё-таки, Род, помилуй.

— А я их и не гоню. Даю разрешение милостивое до рассвета остаться. — Недобрая улыбка на лице Стрибога повисла. — В конюшне много места. А коли свиньи кормушки не все подчистили, так и ужин им найдётся.

— Да как так-то?.. — почти неслышно выдохнул Варьял.

— А теперь в дом. Руса уже стол накрыла. — Первым, не оглядываясь в терем вошёл Всток, за ним с опущенной головой последовал Сарма. — Бегом! — прикрикнул Стрибог на мнущегося последним Варьяла, и Лёля успела перехватить его виноватый взгляд перед тем, как юного красавца поглотила распахнутая дверь. — Ну а ты что ждёшь? — Стрибог строго посмотрел на не шелохнувшегося Похвиста. — Али к свиньям?

— К свиньям. — Похвист выдержал дедов взгляд.

Дверь за Стрибогом захлопнулась крышкой гроба. Громко, гулко. И наступила тишина.

— Ох ты ж, страха какого натерпелся! — бухнулся на колени Похвист и спрятал лицо в ладонях. — Клянусь, думал, в колоду деревянную обращусь под взором его.

Ульянка бросилась промокать рану Похвиста рукавом платья, а затем ласково коснулась поцелуем кожи возле царапины, полученной за неё.

***

— Ну что, довольна? Помогла тебе встреча с дедом моим?

Лёля лежала на ароматном сене, кутаясь в свой платок. Вообще, это было не так уж и плохо, а даже довольно уютно. Внизу, под стропилами, фыркали лошади, сквозь крохотную прореху в крыше мелькали далёкие звёзды. Может, те же самые, что она видела из Прави. Похвист отвёл Лёлю и Ульянку на чердак амбара, где хранили запасы сена, и там устроил ночлег. И пусть в желудках всех троих свербило от пустоты, зато этой ночью они хотя бы выспятся в тепле.

Лёля повернулась к Похвисту, раскинувшемуся на сене рядом.

— Ничем мне эта встреча не помогла. Напугала только, — повинилась Лёля, чувствуя, как краснеет от стыда и осознания того, через что пришлось пройти её друзьям из-за невнятного чувства, которому она решила довериться.

— Да ладно тебе, Лёлюшка, не переживай. — Ульяна, примостившаяся с другой стороны от Похвиста, подняла голову. — Зато мы теперь знаем, в кого этот ветряной бог дикий такой.

— Это я то-дикий? А ты Встока хорошо разглядела?..

Внезапно через дыру в крыше влетел какой-то чёрный комок и шлёпнулся на русалку. Ульянка взвизгнула, хотела было оттолкнуть от себя нежданный подарок судьбы, но Похвист успел перехватить его первым.

— Тише ты, не кричи, — миролюбиво успокоил он её. — Смотри, кто к нам пожаловал.

Лёля увидела в руках Похвиста грачика Ауку, которого они в лесу встретили. Птица казалась обессиленной, бока вздымались и опадали, наполовину прикрытые глазки подрагивали.

— Эй, это ты, что ли, утопленник? — Ульяна осторожно провела пальцем по чёрной головке. — Как здесь оказался?

— За вами летел, — тонким голоском прокаркал Аука. — Насилу догнал. Водицы не найдётся? А то подохну.

— Не подохнешь, ты и так уже не жилец, — справедливо отметила Ульянка, поглаживая птицу, и вопросительно посмотрела на Похвиста. — А ведь и правда, воды нам раздобыть не мешало бы. Хоть и не погибнет птичка, так ведь от жажды страдает.

— И жрать ещё хочу… — еле слышным голосом отозвался Аука.

— Этим и сами не богаты. И вообще, можно как-то повежливее, ты всё-таки перед богами и водяницей находишься! — Ульяна забрала грача и посадила на своё плечо, где он тут же устроился среди её распущенных волос.