– Что известно об исчезновении Бардезана ?

– Немного. Каждое утро, на протяжении сорока лет, он обходил лежачих больных, ни дня не пропустил. Но однажды, неделю назад, он нигде не появился. Пациенты были озадачены, даже встревожены. Послали за мной. Дом был не заперт и пуст. Ни следа Бардезана. В Подземном Городе, по словам Дуло, он тоже не появлялся. Вокил отправили экспедицию в Подземелье, но, насколько я знаю, эта затея ничем хорошим не кончилась.

– Меня беспокоит то, что начало болезни Габриция и исчезновение Бардезана совпадают по времени. Здесь какая-то мрачная загадка… Дом обыскали?

– Да. Но не нашли ничего, что пролило бы свет на это дело.

– Может быть, нам повезет? Давай так, услуга за услугу. Ты жил вместе с Бардезаном когда-то и знаешь его дом, как никто другой. Осмотрим его вместе, может, узнаем что нового, ты – о пропаже отца, я – о причинах болезни.

– Как будет угодно, господину лекарю, – отвесил насмешливый поклон Люц.

***

С делами в Банях закончили только под вечер. Испачканную одежду Мартейна отдали прачкам, взамен Люц дал лекарю кое что из своего гардероба: одежда не по университетской моде, но добротная и без прорех. Вдвоем они направились к дому Бардезана.

Бороска постепенно оправлялась от крысиного нашествия. В воздухе стояло зловоние от трупов грызунов, поодиночке и купно лежащих прямо на улицах. Множество крыс истребили сами горожане, защищая свое имущество, другие издохли сами. Теперь люди грузили эти плоды побоища лопатами на тележки и повозки, и те тянулись бессчетными вереницами по улицам города по направлению к воротам.

Мартейн внезапно остановил Беспечность, спрыгнул с нее и подбежал к канаве. Вернулся он, держа за хвост крысиный труп, неестественно почерневший и раздутый.

– Зачем тебе эта крыса? – поинтересовался Люц.

– Ее посмертное состояние крайне необычно, а мы должны изучить все необычное. Все что я слышу в последнее время – знаки в небе, кометы… Знаешь, недалекое будущее можно точнее предсказать по такому вот гниющему трупику, чем по небесным светилам, – сказал Мартейн и, к ужасу Беспечности, засунул мертвого грызуна в седельную сумку.

Стражники сначала не хотели впускать их в дом Бардезана, но Мартейн вспомнил о броши с гербом Вокил, показал, и те нехотя отперли дверь.

Врачи оказались в сумрачной передней. Два полукруглых оконца по обеим сторонам двери – этакие стеклянные веера – пропускали мало света, и стены тонули в тени; это, да еще два ряда побеленных известкой колонн, создавали темную теснину, ведущую от входа в главную залу. В ней было светлее: высокие стрельчатые окна пропускали яркие краски заката, и те широкими мазками ложились на темные дубовые панели, старинную мебель, ковры с повторяющимся узором в виде переплетенных рук. Посреди залы стоял длинный деревянный стол, одной стороной почти влезающий в старинный камин. Потолок был низкий, и Мартейн, если бы захотел, легко мог достать рукой до тяжелых квадратных балок.

В зале было три двери. По словам Люца, дверь справа вела на кухню и кладовые, слева – в кабинет, противоположная входу – на внутренний двор, где Бардезан разбил небольшой сад лекарственных трав. Винтовая лестница около камина вела на второй этаж, к спальням, и выше, в мансарду.

– Что мы ищем? – спросил Люц, озираясь по сторонам.

– Что-то имеющее отношение к тому, что сейчас творится в городе. Что-нибудь необычное.

Начали осмотр с зала. Казалось бы, прошла всего неделя с тех пор, как по этим коврам ступал живой человек, сидел на этих стульях и глядел в эти окна, но везде уже присутствовали едва уловимые признаки покинутости и запустения. Не пыль еще, но тени пыли покрыли пол, легли на гобелены и картины, смягчая их цвета; какой-то деловитый паук уже начал плести паутину в холодном камине. Мартейн время от времени записывал что-то в маленькую книжицу, размером с ладонь, но своими соображениями с Люцем не делился, возможно, из-за рассеянности.

– Довольно скромное жилище для дворянина, – заметил лекарь.

– Мой отец и прислуги-то не держит, – отозвался Люц. – У него всегда были незначительные запросы, по крайней мере, в быту. На знаниях он никогда не экономит, убедишься в кабинете.

– Похвально. Веди же!

В кабинете было тесно от высоких, до потолка стеллажей, забитых книгами и свитками. На стенах висели карты, диаграммы и таблицы. У окна стояли письменный стол и кресло. На многочисленных полках мерцали в вечернем свете разномастные мензурки, колбы, баночки и склянки с таинственным содержимым. Мартейн не преминул открыть одну и сунуть в нее свой любопытный нос, правда тут же отшатнулся и поспешил закрыть сосуд. Среди них попадались высокие стеклянные цилиндры, с самым разнообразным содержимым, в одном, например, был заспиртован детеныш крысы, в другом, по мнению Мартейна, что-то вроде колонии грибов.

– Расскажи побольше о Бардезане, – попросил он.

– Великий человек. Возможно, ты не знаешь: он тоже учился в Университете, на медицинском факультете. Потом вернулся в Бороску и стал городским лекарем. Скажешь – обычное дело для обедневшего аристократа и будешь неправ. Это обычай семьи Бассорба – каждый старший сын покидает город в молодости на несколько лет, иногда даже десятков лет, но потом всегда возвращается. Так было… до сына Бардезана. Тот не пожелал вернуться.