И тут я заволновался: нелёгкое это дело – играть на горне, да ещё и на ходу, но недельная подготовка дала свои плоды, и я заиграл на горне пионерский марш с такой силой, что многие заулыбались, восторженно переглядываясь. Группа знаменосцев шла торжественно под аккомпанемент моего горна и под барабанную дробь Вовки Горбунова, идущего рядом со мной, печатая шаг.

И вдруг произошло неожиданное: на пути возник небольшой муравейник, и Вовка споткнулся. Все ахнули. Но Вовка, перелетев через голову, быстро встал на ноги, как натренированный боец, – сказалось наше частое участие в футбольных баталиях, – и, как ни в чём не бывало, продолжил движение, барабаня изо всех сил.

Потом были традиционные выступления докладчиков о целях и задачах пионерского движения советской молодёжи. И вот наконец-то наступила кульминация – момент, когда надо было зажечь пионерский костёр, который возвышался в центре наших построений.

Приготовленная куча веток для костра была такой огромной, что поставили целую группу старшеклассников с факелами для розжига. И вот по команде ведущего все они встали вокруг гигантской кучи, зажгли свои факелы и так же, по команде «Пионерский костёр зажечь!» со всех сторон разожгли костёр. Видно было, как быстро разгорелся огонь, и уже через минуту огромное пламя бушевало над костром. Мы стояли и безмолвно смотрели на огонь, дивясь безмерной его силе, внутренне радуясь тому, что мы – пионеры и мы – участники этого события. Потом начались разные спортивные состязания между пионерскими отрядами, которые закончились только к концу дня. Было очень здорово.

Так, вспоминая свои прошедшие школьные годы, я, ученик десятого класса, всё чаще мыслями возвращался к тем ярким событиям нашей повседневной школьной жизни, и мне становилось всё теплее и радостнее. Вот они, наши хоккейные будни, когда на улице тридцать шесть градусов мороза и школа закрыта, а мы, с сосульками у рта и с раскрасневшимися лицами, ведём настоящую битву на замёрзшем пруду. А вот наша футбольная команда, кто на велосипедах, а кто верхом на коне, несущаяся в соседнюю деревню, в Кумашкино, через лесную дорогу в пятнадцать километров, чтобы провести футбольный матч. Вот они, бесконечные лыжные соревнования на пять, на десять, на пятнадцать километров, в которых я неизменно участвовал и, как правило, занимал первые места. А вот и шахматные баталии, которые часто проводились у нас в школе, как между классами, так и между школами района, а там – и республиканские…

Игра в шахматы – это не просто игра, а настоящая черта характера нашего народа. В эту интеллектуальную игру играли все, от мала до велика, и где угодно – в классе на перемене, в вагоне поезда, в парке на прогулке, на пляже и даже в бане. Я научился играть в шахматы уже в первом классе и через год выигрывал у своего учителя, моего отца; в седьмом обыграл известного шахматиста в нашем округе, учителя физики и математики нашей школы Анатолия Николаевича, на сеансе одновременной игры на шестнадцати досках, которую он проводил; в восьмом классе выиграл районные соревнования и стал участником шахматного турнира среди школьников республики, где и выполнил норматив второго разряда среди взрослых, показав результат в шесть выигранных партий из восьми. Только на моем примере можно судить о том, насколько популярна была игра в шахматы в СССР.

Мои мысли в ускоренном темпе проносились в голове, извлекая все новые и новые эпизоды из моей школьной жизни. Однажды, ещё в начале девятого класса, на большой перемене я зашёл в кабинет директора школы, чтобы обновить список комсомольцев школы. Мне это разрешалось, потому что в это время я был секретарём комсомольской организации школы, а если сказать попроще, то комсоргом, и мне то и дело приходилось бывать в дирекции школы. Андрей Петрович, наш директор, добрейший человек в учительской среде, сидел за своим столом и что-то писал. Я обратил внимание на новый расчехленный баян, который стоял на соседнем столике и призывно сверкал своими перламутровыми зелеными боками:

– Андрей Петрович, откуда такое сокровище? – с неподдельным интересом я подошёл к музыкальному инструменту.

– Да вот новый купили для уроков по пению, ещё и школьные концерты на носу. А что, ты умеешь играть на баяне? – спросил он, видя мой интерес к этому чудо-творению.

– Можно? – спросил я и, не дожидаясь ответа, бережно взял в руки баян. Пальцы привычно пробежались по клавишам, извлекая разные мелодии, потом плавно пошла мелодия песни «Мама, милая мама», которую исполняла всем известная певица Людмила Зыкина.

Я немножко оторвался мысленно от музыки и осторожно бросил взгляд на Андрея Петровича. Он сидел неподвижно, слушая мою музыку и глядя в окно куда-то далеко, и по его щеке медленно скатывалась одинокая слеза. Осторожно поставив инструмент на место, я, смущённый, извинился и медленно вышел из директорского кабинета.

Да, очень трудно нащупать те невидимые струны душевного равновесия человека: иногда хочется передать радость, а передаётся грусть, хочешь поведать о счастливых волнениях, а передаётся что-то неизмеримо больше, только ему известное.

Ярко голубое небо, уже по-летнему палящее солнце, быстро зеленеющий школьный сад с распухшими плодовыми почками на ветках, всеми цветами радуги цветущие россыпи весенних цветов на клумбах нашего школьного двора – и в один миг погрустневшее здание школы, которое величаво возвышалось над соседними домами, и лица, лица одноклассников, друзей, мальчишек и девчонок, то сияющих от счастья, то грустно озирающихся вокруг, – так мне запомнился последний звонок, церемония, организованная в честь нас, десятиклассников, которые провели сегодня последний день в родной школе. Позади десять лет упорного труда обучения всему тому, что нас ожидает в будущем: от, казалось бы, самых простых умений, как читать, писать, петь и рисовать, и до обладания знаниями высшей математики, физики, химии и биологии.