Шрифт:
Я хочу этот рот. Р-р-р…
Мы оба застываем в тишине. Чувствую, как гулко грохочет сердце и губы подрагивают.
Боже, блядь…
Не стоило этого делать, Танго! Она не давала повода!
Внутренности панически дёргаются. Мысль, что я испорчу сейчас нашу близость и общение, как кислота мгновенно разъедает изнутри до боли.
Как съехать теперь на лайт?
Мы чуть отстраняемся, растерянно глядя друг другу в глаза.
— Помнишь… — хриплю я. — Когда в детстве кусали нас… Мы всегда облизывали укусы… И проходило…
Пауза затягивается.
Ну, нет-нет… Только не отмораживайся. Я всё понимаю, что я не в той ситуации, чтобы…
И я меньше всего хочу превратить тебя во вторую Киру! А себя, в очередной раз, в чемодан без ручки.
Заторможенно моргает.
Не дышу.
Нахрена я это сделал?!
Чтобы — что?
Ладно, давай, реагируй, Татико. Ты эксперт по отшучиванию в любой нелепой ситуации.
Сосредоточенно вытаскивает жало из опухшего укуса на моём плече. Облизывает губы. Прижимается к укусу. Чувствую, как ведёт языком, немного снимая болезненные ощущения. Ее кисть сжимается у меня на бедре.
Это так чувственно и хорошо…
Закрываю глаза.
Как понимать?
Меня накрывает желанием ощутить ее губы на шее и впиться по-взрослому в этот влажный рот!
И прямо на этом диване…
Стоп.
Ни о чем не забыл, Литвин? Ничего ты с ней не сможешь сделать на этом диване.
Сглатываю ком в горле.
У-у… Сука! Обидно!
Кровь бросается в лицо, слепну. Гадкое чувство…
Она поднимает взгляд.
— Тати… Ты иди, ладно, — чувствую, как вздрагивает моё лицо.
Не хочу объясняться.
— Нужно обработать укусы.
— Не нужно! — рявкаю тихо, опять не сдержав эмоций. — Просто уйди.
Да что ж такое…
— Извини, — сжимаю переносицу пальцами. — Извини!
Проходится пятерней по моей шевелюре. Беззвучно исчезает.
Мне хуево от мысли, что она может больше не прийти вообще!
И хочется, что-нибудь написать ей. Остыть и качественно отшутиться. Но номера у меня нет. Да и шутки что-то не шутятся.
Всё испортил.
Глава 13 — "Я здесь"
— Да как же ты умудрился?! — обрабатывает мне спину тетушка.
За ночь все разбарабанило так, что даже немного полихорадило.
Это меня не беспокоит… Сегодня я уже бодрячком.
Беспокоит меня, что мы стрёмно расстались с Татико. Я — идиот. Как пацан выдал!
— Что ж ты вчера не позвонил?
— Вчера…
Вчера я немного поистерил. Мне хотелось побыть одному. И спина меня беспокоила в последнюю очередь.
— Да, ерунда. Тревожить не хотел.
— А эта… Кира твоя где? — недовольно.
— Не понравилась? — усмехаюсь я.
— Ну почему же… Красивая, молодая… — всё также недовольно. — Дело-то твоё. Тебе с ней жить.
— Поругать хочешь?
— Хочу! — сердито психует тетушка. — Поехала, посуду не помыла! Кому оставила — тебе? Так ты до раковины не дотянешься. Или — мне? Так я ей не прислуга!
— Да не подумала она просто. Не ругайся…
— Надо жениться на тех, кто думает. А те кто ещё не думает, пусть вон… Учиться идут!
— А ты соседку нашу новую не видела?
— Видела… На автовокзале.
— Где? — напрягаюсь я.
— А что такое? Ой, приехал кто-то, выглядывает в окно. Твои, наверное? С детьми…
— Зольников! — выезжаю на террасу.
— Ну пойду я тогда, не буду мешать.
Зольников с женой и двумя щекастыми пацанами-близнецами лет трёх… В руках у него большие пакеты.
Диляра, его жена, стоя у машины говорит по телефону, по деловому уперев руку в бок. Крутая она у него дама, служба безопасности, следак.
Мелкие сцепляются.
— Ярик! Ну-ка иди сюда. Ванька, сейчас уши откручу! Положи немедленно! — ругается на пацанов. — Танго! Встречай гостей, пока все не разнесли!
Мы здороваемся за руку. Крепко жмёт, глядя в глаза.
Хаос мгновенно наполняет комнату. Один малой заглядывает в остывший камин. Чихает. Споткнувшись, падает руками в золу.
— Спички не трогать! — зыркает строго на него Зольников.
Второй успевает сделать "брям" по струнам гитары, она сползает, падает… Он ловит ее, но не удержав, заваливается вместе с ней. Грохот, гул.