Шрифт:
— Черт! — наблюдаю, как дрожат ее руки от напряжения.
— Ну!
Давай, давай, давай…
Взвизгнув, делает как сказал.
Бревно пролетает от ее колена в сантиметрах. Гулко грохаясь, подскакивает, раздавливая на своем пути пластиковый ковш.
— Уф… — выдыхаю, падая на спину. — Разберите его к черту и засыпьте. Чего Вы туда полезли?!
Ему лет сто, наверное.
— Спасибо вам за все советы! — упирает руки в бока. — Только я без вас решу…
Осекается.
Наверное, увидела мое инвалидное кресло.
— О-о-о… Это — ваше?
— Моё.
— Простите ради бога, — смущённо закрывает ладонью глаза. — Извините.
— Бывает.
Ухмыляюсь невесело.
— А… Как же вы обратно сядете на него? — подходит ближе.
Ставит его на колеса.
— Справлюсь, не волнуйтесь.
В шароварах и белом топе. На голове белая бандана. А может просто платок, повязанный как бандана. Лет тридцати, может. Без макияжа, со сгоревшим носом и веснушками. Зеленоглазая. Взгляд как у лисицы.
Приятная барышня…
Присаживается рядом.
— Я — Таня, — тянет руку, белоснежно улыбаясь.
— Дмитрий, — пожимаю.
— Давно купили дом?
— Давно…
— И как мы с вами раньше не познакомились?
— Это Вас просто боженька берег!
— Ха-ха…
Веселая.
— А колодец я закопать не могу. Будут деньги, я его отреставрирую.
Ложится на спину на траву рядом со мной.
Не желая этого, все равно своими мужскими фибрами ловлю, что грудь у нее вау какая!..
За ушком татуха. Крошечная черная обезьянка.
Прикольный выбор!
— Угостите сигаретой.
— С удовольствием.
Вытягиваю руку вверх с сигаретой, отвожу в ее сторону. Забирает своими тонкими пальцами. Щелкаю зажигалкой прикуривая.
Она смотрит на листву.
Я кошусь на ее грудь, под тонкой тканью топа.
И под порывами прохладного ветра, соски твердеют. А когда она затягивается, расслабляются.
Улыбаясь, не спеша отвожу взгляд. Забывая даже на минуту про свою неполноценность. И купаясь в маленьких мужских кайфах. Просто мужчина, просто женщина… Красивая, интересная…
— Откуда Вы к нам, Таня?
— Из плохого места, — усмешка.
— Сильно плохого?
— Мхм… — невнятно мурлычет она.
Докурив, убегает.
А я ещё долго валяюсь, пялясь на кроны и облака.
Глава 3 — Алярм
И как прикажете встречать гостей? Стол накрыть?
Вроде как не праздник…
С утра маюсь. Кусок в горло не лезет. Тётушку попросил сегодня не приходить.
Тахикардия нарастает с каждой минутой.
Кидаю кости на раскрытой доске с нардами. Играть не с кем. Кидаю на удачу. Если выпадет дубль, то все в итоге будет хорошо.
Расслабляю пальцы, кости с характерным стуком прыгают по доске. Шесть-шесть!
Круто.
Да только с трудом верится в такие исходы на максималках.
И я бы сейчас бахнул коньяка, чтобы немного расслабиться. Но он, зараза, стоит в буфете на самом верху.
Нет, я, конечно, все переживу. Но внутри очень дерьмово. Ведь, ноги ещё пол беды. Надо сказать своей женщине, что ты больше не мужчина. А тут уж…
Ну где же они. Ожидание казни, честное слово!
Выезжаю на террасу.
На крыше соседнего дома вижу Татьяну с пилой.
Какая самостоятельная дамочка!
И она мне навевает мою Татико. Та тоже была "Карлсоном, который живёт на крыше". Но этого не может быть. Имя, конечно, можно сменить, но дом был продан уже пару раз. Да и слишком большие несовпадения внешне — нет главного предмета гордости Татико — горбинки на носу. А также предмета ее вечной скорби — большой щербинки между зубами, да и на голове не рыжие пушистые три волосинки. Тати была откровенно страшненькой, а эта… очень привлекательна.
Никак не бьётся эта история.
— Татьяна! — кричу я.
Оборачивается.
— Вы бы аккуратнее там, крыша старая.
К тому же ветрено и накрапывает дождь. А там ещё и провода.
Поднимая руку показывает мне "ок". Ветер в ее сторону, и ответная реплика растворяется в порыве.
"Слезайте немедленно!" — набираю воздуха в грудь, чтобы крикнуть.
Слышу, как подъезжает машина.
Дергаюсь. Провожу рукой по обросшему лицу. Вот что тебе мешало побриться, Литвин? Из принципа? Да, блядь! Чего уж тут красоту наводить, когда…