АП: Сегодня мы зададимся одним из самых обсуждаемых вопросов в древней русской истории. Кто такие были варяги, если они были, и зачем их надо было приглашать? Есть мнение, что, собственно говоря, русское государство уже было задолго до того… И поможет нам в этом разобраться член Императорского Православного Палестинского общества, доктор исторических наук, профессор кафедры истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры, специалист по истории древней Европы и раннему Средневековью – Сергей Викторович Алексеев.

СВ: Здравствуйте, уважаемые телезрители. Действительно, рождение русской государственности – это один из самых спорных и обсуждаемых периодов древней Руси, и здесь сразу надо сделать несколько замечаний. Прежде всего, когда именно возникает государство на Руси. Возникновение государства, исходя из здравого смысла, это не одномоментный факт, а длительный процесс преобразования племенного, первобытного, до-государственного уклада. Если мы посмотрим, когда на Руси появляется писаное право, один из важнейших признаков государства, – то это период с конца X века. Если мы посмотрим, когда Русь выходит на международную арену получать международно-правовое признание, когда появляются первые русские акты – это тоже X век, правда несколько раньше, – международные договора Руси относятся к первой половине X века. Если же мы посмотрим на развитие культуры, на то, что традиционно называется цивилизация: появление городов, письменной культуры, литературы, все это происходит на протяжении X и даже первых десятилетий XI века. Поэтому тот ранний отрезок времени, о котором мы сегодня будем говорить – это еще предгосударственный период. IX век – это время, когда только создавались условия для появления русского государства. В этом отношении Русь подобна другим государствам Северной и Восточной Европы, которые складывались на протяжении IX–XI веков, иногда позднее. Скажем, в скандинавских странах образование государственности вполне завершилось в XII, а местами даже в XIII веке. Некоторые славянские племена так и не сумели создать полностью оформленной государственности, – если говорить о славянах полабского региона, поморского региона. Польское государство складывалось довольно длительное время, и общепольское писаное право появилось вообще только в XIV веке в результате централизации польских княжеств.

АП: То есть то, что государство складывается на протяжении длительного времени, это естественное явление?

СВ: Конечно. Еще один момент, который был долго в центре научных дискуссий и, к сожалению для трезвомыслящих ученых, на него переключается внимание и сейчас, – это даже не само наличие или отсутствие каких-то внешних воздействий на формирование древнерусского государства, сколько пресловутый «норманнский вопрос». Здесь четко надо понимать две вещи и, поняв их, больше к этому не возвращаться. Государство не возникает просто из-за того, что кто-то приплыл из-за моря. Государство не основывается одним человеком, пусть самым выдающимся, чего, кстати, нельзя сказать о полулегендарном основателе древнерусской правящей династии – Рюрике, который, за пределами летописных преданий, фигура совершенно неизвестная. Те, кто считает иначе, независимо от того, выводят ли они нашу государственность от кельтов, германцев, от западных славян (что почему-то вошло у нас в моду) – они, мягко говоря, очень упрощают картину. Это было естественно, когда наши знания были ограничены в XVIII–XIX веках, но все-таки в начале XXI века это уже непростительно. Государство возникает в результате потребности общества, развития общества, по многим причинам, и это не может быть только внешний импульс.

С другой стороны, само по себе наличие внешних импульсов, внешних влияний, присутствие различных этнических групп в нарождающейся государственной элите – в этом опять же нет ничего необычного. Особенно в родоплеменную эпоху, когда этнос хотя и значил многое, но все-таки больше значила именно племенная принадлежность, принадлежность к знатному или незнатному роду. Когда создавалось государство, оно включало в себя те или иные родоплеменные элементы. Это не могло не оказывать своего влияния, тем более на таком «перекрестке» народов, которым была Восточная Европа. Где наряду с основным населением: славянами, финно-уграми, балтами, присутствовали кочевые народы с востока, присутствовали те же скандинавы, искавшие торговых путей на Восток. Были внешние влияния из Византии, отдаленные, – с арабского Востока. Поэтому естественно, что мы встречаем среди древнейших имен русской истории имена и скандинавские, и тюркские, наряду со славянскими. Поэтому не надо отождествлять этническую принадлежность с одной только кровью; этнос, – это язык и самосознание в первую очередь, и уж тем более нельзя однозначно определять этнос тех или иных персонажей по их именам. Даже если мы из преданий можем предполагать, что в жилах человека со скандинавским именем течет скандинавская кровь, то мы не можем знать с уверенностью, на каком языке он говорил и кем себя осознавал.

Кроме того, внешний импульс – достаточно частый факт истории. Так греческая государственность не родилась бы без финикийского влияния и влияния других восточных народов через древний Крит, государство Древнего Рима, его историю невозможно представить без греческих колоний в Италии, германцы обрели свою государственность, завоевав римские земли, приняв христианство и восприняв римское право. Если говорить о славянском мире, то ключевую роль здесь сыграло, с одной стороны, особенно у западных славян, столкновение с государственной машиной франкской империи, от которой так или иначе надо было защищаться, а с другой стороны, для южных и восточных славян, – это выстраивание взаимоотношений с Византией, чтобы говорить с ней на равных. Заключать торговые сделки, политические соглашения и так далее, включая знаменитый путь «из варяг в греки». Таким образом, стремление выстроить общество по образу и подобию того, с кем приходилось общаться, – все это сыграло свою роль в строительстве государства.

АП: Сергей Викторович, скажите, а что из себя представляла ранняя Русь в это время?

СВ: Прежде всего надо сказать, что об этом периоде Древней Руси знания наши ограничены. И в определенном смысле они существуют в трех разных измерениях, которые не вполне пересекаются между собой. Во-первых, кое-что о Древней Руси и восточных славянах мы знаем из иностранных источников IX и более поздних веков. Это греческая, византийская традиция, это арабо-персидские сочинения, это латинские источники. Из них мы узнаем, что в IX веке появился в Восточной Европе народ русь, находящийся в военных и торговых отношениях с соседями, беспокоивший всех набегами, включая Византию. Узнаем кое-что о внутреннем устройстве восточнославянских племенных объединений и руси, названия некоторых восточнославянских племен. То есть имеются общие контуры ситуации, но она нуждается в раскрытии. По большому счету до появления в X веке на киевском престоле Великого князя русского Олега, мы не имеем даже достоверных имен вождей, которые действовали на этом восточноевропейском пространстве. Упоминается в арабском источнике X века царь Дир. Имя, совпадающее с именем одного из легендарных князей, правивших до Олега. Это интересно, но требует доказательств.

Второе измерение – археологическое. Археологические источники – это те, которые пополняются постоянно, расширяя наши знания о Древней Руси. Многие выводы корректируются, например, границы археологических культур, но иногда это большая проблема. Если, скажем, к югу от Оки и верховий Днепра культуры считаются славянскими, то к северу от верхнего Поднепровья, в землях летописных кривичей, летописных словен ильменских, – там, где, к слову, и возникло понятие «русь», – не все ясно. Что там присутствовали древние славяне, в настоящее время никем не отрицается, но кто там еще присутствовал: балты, финно-угры, скандинавы? И каков вклад каждого из них в формирование общего этноса? – Здесь у археологов есть дискуссии. Тем не менее археология обеспечивает нас богатым материалом, который позволяет нам в общих чертах представить структуру расселения, экономический и культурный уровень развития народов, населявших Восточную Европу. Очень ценным источником как раз по формированию системы торговых путей являются уже многочисленные в IX веке, взрывным образом нарастающие в числе, клады восточных монет. Арабский дирхем был основной валютой не только Ближнего Востока, но и Восточной и Северной Европы начиная с IX века. Позволяют археологические данные уточнить процесс складывания первых протогородских поселений и далее городов Древней Руси, а затем и появление ведущих великокняжеских и удельных столиц, включая Киев, Новгород. Из них следует, что в IX веке существовали: так называемое Новгородское или Рюриково городище (самого Новгорода еще не было), Ладога, Ростов, Полоцк, Смоленск, – и другие центры, которые на протяжении IX, первой половины X века появляются не только в летописных преданиях, но и на археологической карте.

И наконец, есть третий срез – это летописные предания, записанные, самое ранее, спустя двести и более лет после событий середины IX века и спустя сто с лишним лет после событий первой половины X века. Насколько мы им можем доверять, насколько достоверны даже генеалогические данные о древнерусской княжеской династии, которые там указаны, – на этот вопрос ответа у нас нет, и, в общем, однозначного ответа при нынешнем состоянии источников у нас и не будет. С этим связано большое количество версий и о самом происхождении династии, вошедшей в историю как Рюриковичи, и о конкретных событиях того времени. В связи с этим, практически у каждого исследователя, занимающегося историей древнейшей Руси, есть своя интерпретация летописных известий за IX, а значит, и за первую половину X века. Надо иметь в виду, что здесь есть вещи, более-менее подкрепленные археологией или современными тому времени письменными источниками, а есть вещи, которые известны из летописных преданий и которые нуждаются в интерпретации. Помимо этого, еще есть скандинавские саги, еще менее достоверные по крайней мере с точки зрения времени их записи, содержащие кое-что, какие-то смутные воспоминания о набегах на Восточную Европу в IX–X веках, но, как правило, в совершенно фантастическом обрамлении.