Шрифт:
– Позовите врача! – четко произнес он.
– Морген. Завтра герр Хофман придет. А сейчас бите, отдыхайт. – Очередной укол вернул его в привычное состояние.
Сиделка щелкнула пультом.
– Что вы все время крутите?.. – слабеющим голосом спросил он. – Мне надоел этот мужик… Это кто?
– Это ви. – Сиделка улыбнулась и поправила одеяло.
Романцев так и заснул с удивленным выражением лица.
Большие часы отбили на башне полдень. Маша сидела на своей заветной скамейке. Рядом тихо присел отец Фома.
– Фот, ви просили… – он протянул маленькую бутылочку с иконкой вместо этикетки.
– Ой, спасибо! Я тут не могла найти…
– Это же не Крим, это – Германья… – улыбнулся священник.
– Спасибо. – Маша повертела в руках пузырек со святым маслом.
– Тут немного, – смутился батюшка, – я из Сифферополя прифез…
– Моему больному хватит, – улыбнулась она.
– Я так больше не могу, мама!
– Потерпи, дорогая, может, все уляжется. – Алла Борисовна прижала дочь к себе, как маленькую, и покачала. Та, точно малышка, уткнулась в ее ночную рубашку и всхлипнула. – Кофе будешь?
Ленка помотала головой и сильнее прижалась к матери.
– Я боюсь к нему приходить… смотрит страшными глазами, не узнает. А потом такое спросит…
– Ленуся, дорогая, сама посуди, сколько на него бедного свалилось: авария, целый год только одной комы.
– Я знаю, мама.
– Руки и ноги переломаны, шутка ли? Черепно-мозговая травма?! Переломы ребер с проникновением в легкие. Тебе этого мало?
– Мне этого много, мам. Много! Ты еще забыла про инфаркт! – С обидой в голосе Лена отпрянула от матери, будто именно та была виновата в происшедшем.
– Не забыла, дочь. Если бы не этот инфаркт, то и аварии бы не было никакой. Не умеет твой папка спокойно жить, он и в молодости-то горячился на пустом месте…
– И поругались, небось, из-за ерунды?
– Не говори. Ладно бы что серьезное, а то подписали соглашение на какую-то передачу, но… без него. Трагедия!
– А где папка был?
– В Египте. Вот Игорь с Георгием и…
– А подождать отца было нельзя?
– Говорят, что заказ был срочный.
– Срочный? Вот теперь мы срочно получили мумию на два года, если не больше… То от него слова не дождешься, смотрит и молчит, то словно бы на другом языке говорит. Сегодня знаешь что меня спросил?
– Что?
– Что такое «Перун»?
– Не что, а кто. Это главный бог славян.
– Ты веришь во все это?
– Во что? В Перуна?
– В восстановление памяти!
– Леночка, – мать погладила ее по голове. – Я ни во что больше не верю. Я знаю одно – случилось чудо, твой отец жить бы не должен, но – выжил. И это главное…
– Мам, я тут только три дня и мне страшно, а ты уже больше года здесь. Ужас какой!
– Игорь прилетает, Георгий вот только улетел, – я не одна… А потом, я же домой прилетаю часто.
– А надолго все это? – Лена с надеждой посмотрела на мать.
– Герр Хофман говорит, что пошла положительная динамика.
– Мама! – Дочь приподнялась на постели. – Какая динамика? Он не ходит сам, не говорит вразумительно. Нас не узнает!
– То, что он не помнит, что вы его дети, это ничего. Главное, чтобы ты и Игорь не забыли о том, что он ваш отец. Понимаешь?
– Мам, ну что ты такое говоришь! Я люблю папку… – Лена опять шмыгнула носом. – Только это больше не он…
– Доченька, а ты вспомни, как ты в Швейцарии упала на лыжах и как отец тебя, беспамятную, на руках нес и все шептал тебе в ухо: я твой папа, ты – моя дочь. Я – твой папа, ты – моя дочь… Ты потом с этими словами очнулась.
Ленка засмеялась и громко всхлипнула. Алла Борисовна взяла ее светлые волосы и стала плести в одну косичку.
– А еще я помню, как Игорек болел двусторонним воспалением легких, и Саша носил его на уколы три раза в день. Кололи полугодовалому ребенку антибиотики. Я была против, а отец сказал: все потом решим, главное, чтобы выжил… Потом будет потом. Он за вас боролся. Всегда. Как тигр. Теперь вы боритесь за него. Он жив – это главное. Потом будет потом…
– Мамка, а ты ведь его сумасшедше любишь!
– Леночка, милая моя девочка, нам под рождество исполнилось 30 лет. Только я в палате встретила наш юбилей…
– А я помню вашу серебряную свадьбу!
– Да?
– Еще бы! Тогда папуля увез нас на Гавайи и устроил шатры из лотосов! Луна была какая, помнишь? Постой, это же… весной было?
– Да. Поженились весной. А празднуем нашу встречу под Рождество, когда он мне предложение сделал. – Алла Борисовна улыбнулась воспоминаниям и тут же сникла. Ленка порывисто обняла маму за опущенные плечи.