– Славьте милосердных богов, – говорила Хестер, протягивая цветы.

– Благодарите за здоровье Императора, – вторила ей Вайолин.

– Молитесь усердно. – Милли также заняла свое место рядом с подругами.

И только волка была почти равнодушна. Раздутое пузо клонило химеру в сон, и она была до крайности благодушна. И недвижима. В толпе даже пошли разговоры, что вскорости Императрица станет доверенных людей маленькими химерами одаривать. Про эти шепотки рассказала Вай – ее острый слух позволил Хестер чуть лучше узнать, о чем говорят ее подданные.

Вереница недоверчиво счастливых имперцев тянулась до самого вечера.

– Ворота закрыты, – шепнула Вайолин. – Осталось немного.

Хестер коротко кивнула.

– Славьте богов, добрая госпожа, – негромко проронила леди Аргеланд.

– Здоровья и долголетия, – прошептала старуха и, кланяясь, отошла.

Еще несколько человек и…

– Последний, – шепнула Вайолин и ошеломленно добавила: – Ох ты ж…

Хестер вскинула голову и с трудом сдержала похожее, но более нецензурное выражение.

В сгустившихся сумерках, тяжело опираясь на узловатую палку, по дороге брел Мудрейший. Простая ряса из грубого полотна, белые как снег волосы и истончившаяся кожа – старик выглядел так, будто видел смерть.

В этот момент Хестер преисполнилась стыда и разочарования самой собой. Она не вспомнила про него после Прорыва. Не позаботилась и даже не…

«Могла бы приказать послать ему корзину фруктов и целебных зелий, – укорила себя леди Аргеланд. – Если не сразу, то хотя бы в момент, когда кольцо-печать легло на палец».

– Славьте милосердных богов, Мудрейший. – Она не стала ждать, пока он подойдет к ее импровизированному трону, и, встав, поднесла ему цветы сама.

А после, понимая, что старику будет тяжело нести охапку роз, пошла с ним рядом.

– Благое дело вы сотворили, – негромко проронил Мудрейший. – Слухи притихли, химмары, веннары и таннары объединились в едином порыве.

– Все эти дни мои мысли были посвящены Императору и Империи, – так же тихо ответила Хестер.

Она даже не лукавила: о стране она тоже думала. Не всегда корректно, без особого трепета и пиетета, но думала!

– Храм поддержит любые новости, касающиеся исцеления Его Императорского Величества, – старик тяжело вздохнул, – молитвы не стихали все эти дни.

– Целитель Дервен мало спал и совсем не ел, – в тон Мудрейшему ответила Хестер. – За здоровьем Императора следили денно и нощно. Признаться, мы даже выпотрошили все созданные им амулеты – пустили на поддержку жизни его же собственную магию, которая таилась в накопителях.

– Умнейший шаг, Ваше Императорское Величество, – степенно проговорил Мудрейший. – Вы присоединитесь к вечерней молитве?

– Это честь для меня, – согласилась Хестер.

Она, даже не оборачиваясь, знала: сейчас за ними следуют и охрана, и Вай с Милли. И Лидия со своей записной книжкой, и старший придворный маг. И волка, которая предпочла бы еще полежать, но долг зовет ее вслед за хозяйкой.

– Но найдется ли для нас место?

– Знаете, чем удивителен этот храм? – Старик лукаво улыбнулся. – Старейший из уцелевших построек, он увеличивает свое внутренне пространство без человеческого влияния. В нем всегда хватает места. Всем.

Хестер с трудом сдержала сердитое цоканье: она ведь это знала! И отец говорил, и наставники, и сама она об этом читала. Первые храмы Всех Богов сильно отличались от тех, что строятся сейчас. Удивительно, но человеческие, а также драконьи и оборотнические чары расширения пространства совсем не держатся на храмовых постройках. Новых храмовых постройках.

И, едва лишь войдя в узорные двери, леди Аргеланд с трудом сдержала слезы. Людей было много. Настолько много, что совсем небольшое, изящное строение изнутри казалось просто исполинским!

Мудрейший принял цветы из рук Императрицы и, заставив трость исчезнуть, медленно прошел к божественным скульптурам. Осторожно уложил розы подле груды таких же и замер, низко склонив голову.

Леди Аргеланд, опустив взгляд, осталась стоять на месте. Дочь уничтоженного графства давно позабыла все молитвы, но разве нужно кому-либо об этом знать? Вот и сейчас она смиренно замерла и честно постаралась преисполниться благодарности.

И преисполнилась: ее план в стольких местах мог пойти не так! Воистину, без божественной удачи не обошлось.