– Не будь ты бессмертным, был бы не столь беспечен, – улыбнулась Ли. – Возможно, это был бы совсем уже не ты, и тогда… Ох, сколько разных вариантов… – женщина задумчиво пропустила меж пальцев чёлку провожавшей их кобылы. – И для ясности, – взгляд кольнул колдуна, точно шило: – К смерти хозяина Урса я не имею ни малейшей причастности. А раз уж разговор зашёл про лошадей: надеюсь, ты подыскал своему жеребцу владельца, более чуткого к потребностям живых? – строгость смягчили искорки веселья. – Сколько он был твоим? День? Полдня?

– Поистине говорят, прозорливость ценнее золота, – загадочно ответил Леонардо.

Дойдя до хижины, Ли толкнула дверь и вошла внутрь. Колдун же задержался на пороге. Помещение сразу сказало об аккуратности хозяйки. Выстланный пеньками пол без единой соринки. Предметы быта на своих логичных местах. Весьма чистое окно с учётом тесного соседства с плющом. Неужели так везде?

Ментальная команда – ворон заглянул в окно пристройки, куда вела закрытая дверь. Там блестела колбами алхимическая лаборатория. Вот в ней уже царил творческий беспорядок. Благой знак. В работе педантичность не должна довлеть над результатом, а в действенности здешних зелий колдун не сомневался: испробовал на себе.

Немного погодя, в каменном очаге заплясал огонь. Защекотал стальной чайник. Когда в плену металла зародилось бурление, поймавший дымящуюся струю заварник наполнил хижину ароматом душицы: настолько пряным, что в нём, казалось, таились медовые нотки. А чуть позже золотистый чай зажурчал в керамических чашках. Глядя, как над ближней поднимается пар, Леонардо, сидевший с Эффалией на руках, вдруг улыбнулся:

– По моему относительно недавнему опыту, с лесных хижин начинаются самые экстравагантные приключения. Мне точно стоит это пить?

– Как я поняла впоследствии, мою маленькую хитрость ты раскусил сразу же. Так что тебя настораживает сейчас? В этой хижине сквозняки точно не унесут, обещаю, – серые глаза игриво блеснули, но их обладательница поспешно отвернулась, зашагала к очагу отнести чайник: а то мысли вновь куда-то не туда свернули…

– На сей раз я не настолько жив, чтобы пасть жертвой ослабляющего зелья. Однако ты полна сюрпризов. Вдруг я превращусь в бессмертную жабу? Того и гляди местный лес обнажит толику сказки.

Маленькие зубки застучали о пуговицу – опустив взор на зверька, колдун осторожно достал из любознательной пасти край рукава и стянул перчатку с левой ладони.

– Жабу? И что мне с ней делать? Тогда уж ящерку. Юркая, бессмертная – лучшая забава для непоседливой Эффи… Хм, к своему несчастью, ты подкинул мне интересную мысль, – шутливо-коварная улыбка вползла на губы женщины. – Принюхивайся тщательнее. И так, между прочим, если настолько сильно было любопытство, что скрывает закрытая дверь, спросил бы, а не отправлял на разведку фамильяра.

– Заслуженное замечание, – поднял глаза Леонардо. – Вот уже пятый век Иори – моё продолжение, собственная воля которого звучит в унисон с моей. О том, что мы два разных создания я вспоминаю лишь в моменты редких разногласий, – коготь указательного пальца вырисовывал круги на подбородке млевшего от почёсывания зверёныша. – Надеюсь, моя опрометчивость не оскорбила тебя?

– Подобную мелочь, после всего пережитого между нами, сложно счесть за оскорбление, – Ли заняла стул напротив колдуна с дочерью и лежавшей рядом с ними гиены. Прикрыв глаза, отпила из чашки. – Иори… Какое красивое имя. Иори может присоединиться к тебе и в хижине. Здесь всегда рады и четвероногим, и пернатым. Конечно, если размеры позволяют войти.

– Невзирая на особую связь, Иори не утратил сути дикого ворона: не особо жалует незнакомых. Я мог бы призвать его. Но не стану. Уважаю древние традиции. Если пожелает, сам прилетит, – Леонардо пригубил чашку. – Возвращаясь к теме превращений… – он посмотрел на стену, где висел шнурок с медальонами, похожими на те, что звенели у Ли на цепочке: – Не возражаешь?

Чашка медленно опустилась на стол, пальцы в кольцах стиснули её, будто та могла внезапно провалиться сквозь твёрдую поверхность.

– Решил изучить на будущее? Для собственного моалгрена? Пожалуйста. Исследуй. Тщательно оберегаемых секретов в них точно нет.

– Собственного? У меня уже есть моалгрен. Насколько мне известно, общий, – колдун посмотрел столь выразительно, что показалось, будто он подмигнул.

Не выпуская из рук зверёныша, Леонардо встал, приблизился к стене и снял с крючка медальоны. Правда, оказаться на пушистой шее им было не суждено: дочь стала выворачиваться и царапаться.

Перемещать медальоны тёмной телепортацией было нельзя: в них преобладали светлые чары, что создавало неоправданный риск повредить артефакт. А подчинять ребёнка телекинезом или инспирированием, в родном доме, на глазах матери – не только негуманно, но и крайне неосмотрительно.