– Сучья куропатка… – зачерпнув сапогом сено, бандит зашаркал ногой об ногу.

Однако чуть не упал: телега резко дёрнулась.

– Куда?! – резво подхватил вожжи Торим.

Заложивший уши жеребец переминался с копыта на копыто, точно под ним был не мох, а раскалённые угли, и вопреки натяжению пытался переть к выходу из леса.

– Варухха! – разбойник бросил сердитый взгляд за овраг: – Я… – слова так и застыли в горле.

По ту сторону длинной ямы стояла тёмная лошадь. Или нечто похожее на неё. Стояло и неторопливо жевало оторванную кисть – листья мелких кустарников судорожно вздрагивали от капавшей крови.

Изумлённый Торим чувствовал на себе взор хищника. Голодный. Немигающий. От какого душа медленно съёживалась в комок. Однако был не в состоянии шелохнуться. Потому даже не заметил, как разжатые пальцы ослабили вожжи.

Жеребец рванул прочь – телега задребезжала по корням. Чудом удержавшийся в ней разбойник не мог отвести взгляда от жуткого создания. Оно отдалялось. Как и полный трупов овраг.

Через показавшиеся вечностью мгновения лесную сырость сменил свежий ветер. Но Торим и не думал останавливаться: гнал коня прямо по полю, мимо деревни с плясавшими вокруг костра силуэтами, как можно дальше от этих мест. Будто знал, что с наступлением ночи, все здесь будут мертвы.

* * *

Рассвет пробудился кровавым заревом. Лучи его были так же тонки, как надежда затаившихся в ночной тиши разбойников. Однако это их не спасло. И пусть предсмертные крики не раз пронзали мрак, Леонардо о происшествии не знал. А всё потому, что ворон больше не следил за лесом – только за Эффалией, большую часть времени обитавшей в хижине.

Бывало Ли отлучалась по делам и могла отсутствовать по несколько часов. В такие дни за дочерью присматривал Рихард: появлялся из портала и выполнял свою роль марионетки.

Леонардо старался с ним не пересекаться. Симпатии к магу он не питал, а общаться с тенью кукловодки – вопиющий абсурд. Конечно, иногда возникало желание изучить влияние смешанных чар на разум приверженца светлой магии. Концепция гипноза у моалгренов должна была отличаться от традиционной. Однако всякий раз некромант переносил начало исследований на следующую неделю.

Сегодня Леонардо планировал посетить хижину ближе к вечеру. Во-первых, там пока находился Рихард. Во-вторых, мёртвый гибрид краба и обезьяны начал являть небывалую силу, расписывая стены темницы выбоинами. Пришла пора менять железные решётки, иначе, не ровен час, мутант выберется на свободу.

Закончив конспектировать наблюдения у себя в кабинете, колдун уже собрался перенестись на север, за грондэнаркской сталью, но вдруг услышал плач. Плач Эффалии, что прекратился так же внезапно, как возник. Откуда ему здесь взяться? Следивший за хижиной Иори не стал бы беспокоить такой обыденностью. Впрочем, следов полученной от фамильяра информации тоже не нашлось: ментальный канал был чист, как горный ручей.

Тогда Леонардо посмотрел на хижину глазами ворона. В разум затекли два энергетических фона, Рихарда с Эффалией, и ещё несколько отголосков находившихся в лесу существ из числа местных обитателей. Но важнее было то, что из дома действительно доносился плач, разбавляемый успокаивающим голосом мага. Совпадение? Галлюцинация? Или дочь нашла новый способ призвать отца?..

Клубы чёрного тумана скрыли взор и развеялись – теперь колдун смотрел на хижину воочию. Его глаза утратили желтизну, став белёсыми, словно слепыми. Только видели они лучше, чем прежде – стены не могли скрыть собой ярких силуэтов: оба стояли у двери, и тот, что крупнее пытался успокоить маленький, вытирая слёзы с расстроенного личика.

Чувство собственности вздёрнуло и надломило верхнюю губу некроманта. Но потом она опустилась. Пора научиться принимать постороннего человека, как продолжение Ли, её фамильяра: женщина не раз демонстрировала умение переворачивать очевидное с ног на голову, превращать аксиомы в теории. Тем и была интересна. Настолько же, насколько опасна. Однако бессмертие позволяло играть с огнём.

Перстень скрывал магию, но задерживаться Леонардо не желал. Слишком много глаз вокруг. Одна ива, растущая за хижиной у ручья, заменяла сотню шпионов. Обитавшая в ней дриада использовала лес точно паутину. Скоро присутствие гостя перестанет быть тайной и для находящихся в доме.

Леонардо переместился. Но не в особняк – на Железные Холмы, теснившие Басторгский Лес на юге. Здесь, вдали от посторонних взглядов, можно было спокойно подумать над загадочным плачем. Он походил на тайник с тройным дном. Первое – для любопытных, второе – для внимательных, третье – для умных. Так прятали самое важное: от документов в ящике письменного стола до погребённого под землёй золота. Что же такого ценного нёс сигнал, преодолевший полкоролевства?

Говорят, небо всеведуще. Чистая правда. Если не вскидывать руки с мольбами, а видеть в нём инструмент.

За спиной колдуна забурлил чёрный туман. Растёкся широкой лужей, откуда, хлопая крыльями, стали выныривать вороны. Один за другим. Целая стая. Каждый из них взмывал над лесом и уносился вдаль, выбирая своё уникальное направление. Подобно лучам солнца на детском рисунке, маршруты не пересекались. Леонардо называл это векторной разведкой, что позволяла в кратчайшие сроки исследовать обширную территорию.