Из двух полков, судя по всему не до конца укомплектованных личным составом, из мешка удалось выбраться только половине; почти семь сотен тел остались лежать на земле, поливая летнюю зелень алой кровью. Малая часть потерянных и одновременно разъяренных шведских кирасир все же умудрилась пробиться к рядам витязей, но бесславно пала под дружными залпами фузей: давать шанс выжить врагам своего Отечества никто из Русских витязей явно не собирался. Все прекрасно видели зверства шведов, видели замученных до смерти селян, распоротые животы молодых дев, видели изуродованных, еле живых стариков, лежащих на обочинах с культями вместо рук!

Однако молодой майор не учел одного обстоятельства – всеобщего отступления шведской пехоты, из-за чего его полк, ставший хлипким заслоном против сотен бегущих солдат в синеголубых мундирах, грозил в считаные минуты прекратить свое существование. Ведь что такое витязь? Это в первую очередь единство! Именно этого единства добивались наставники от своих кадетов, этого они требовали, и этого они достигли…

А что будет, если они встанут на пути беснующейся толпы в одиночестве? Ничего хорошего, это точно, поэтому…

– Горнист! – заорал Прохор во всю мощь.

Запыленный, с горящими глазами витязь тут же появился рядом с Прохором.

– Играй «На позицию!».

Сжав ладонь в кулак, командир витязей глядел, как спешно сворачивают лагерь шведского короля, его же самого на носилках уносят с поля боя. Карл бросал свою армию, а командир витязей ничего не мог поделать.

«В первую очередь – сохранность своих братьев, и только потом уже второстепенные задачи!» – мелькнула строчка из приложения к Уставу витязей для командующих малыми и большими подразделениями.

«Колпаки», наведенные на лагерь шведов, спешно разворачивались в сторону бегущей, беснующейся толпы с безумно-яростными глазами, не видящей ничего вокруг себя. А сзади, преследуя шведов по пятам, населись конные сотни казаков и драгун. Где-то вдалеке, на самом краю поля, появились первые санитары с носилками, сразу же приступившие к поиску раненых солдат. До Петра Великого ни у кого из «просвещенных» монархов и полководцев Европы не было такой «пагубной» привычки, как собирать своих раненых на поле боя; у прусаков вообще не было такого понятия, как «раненый солдат»: ты либо мертвый, либо живой, при этом обязан встать в строй в любом случае. Изуверы и варвары, а не цивилизованные люди!

– Федор, не пускай их к нам! Что хочешь делай, но не пускай!

Стоя возле передовой линии, майор не питал иллюзий насчет того, что его воины смогут просто так расстреливать безоружных людей, пускай и врагов.

На многие, казалось бы, простые вещи молодой командир витязей смотрел совершенно необычно для этого времени. Беседы с наследником Петра Алексеевича не прошли для него даром, мир перестал быть черно-белым, появились первые серые оттенки, вкрапления в общем миропонимании Прохора Митюхи. Верность царевичу приобрела новый смысл, понимание важности этого стало столь же новым для витязя, как и обретение почти три года назад новой семьи!

Суета никогда не приводит ни к чему хорошему. Вот и сейчас на небольшом островке спокойствия, охраняемого неполным полком витязей, спешка привела к тому, что только три из десяти орудий попали туда, куда требовалось, наводка артиллерийских расчетов оказалась из рук вон плохой – сказывалась всеобщая атмосфера. Однако и этих попаданий по толпе бегущих шведских мушкетеров оказалось достаточно, чтобы те остановились как вкопанные и стали дожидаться пленения – в крайнем случае. Хотя, конечно, были и такие, кто предпочел продолжить свой панический бег – прямо на штыки витязей.

Началась новая стрельба, боезапас подходил к концу, на каждого из витязей осталось по десятку патронов. Обоза из Петровки, как было запланировано в начале похода, пока еще не было, ждать придется не меньше полумесяца.

– Прекратить стрельбу! – приказал своим воинам Митюха.

Повернувшись к замершим невдалеке шведам, он, немного помолчав, продолжил:

– Всем сложить оружие, подходить с поднятыми руками, становиться справа от наших позиций. Чем скорее вы это сделаете, тем быстрее вам смогут оказать посильную помощь, да и наши солдаты тогда не будут зверствовать.

Последнее замечание, видимо, сыграло решающую роль, тем более что диверсии казаков, не вставших на сторону изменника Мазепы, были известны не только своей наглостью, но и жестокостью. Не прошло и минуты, как первые пленные (те из них, кто понимал русский язык), передвигая ноги, пошли ручейком в обозначенное Прохором место, находящееся в небольшой низине, из которой, вполне вероятно, через десяток-другой лет образуется овраг.

– Капитан Березин!

– Я! – отозвался немного уставший ровесник Прохора, оглядывая своих собратьев-подчиненных на предмет ранений.