– Приготовиться к атаке! – громко сказал полковник Митю-ха, продолжая наблюдать за сражением, уделяя особое внимание именно коннице, чересчур сложному противнику для витязей.

Еще свежи воспоминания о подавлении бунта Булавина, и порой витязю приходит в голову один и тот же вопрос: что, если бы во время первого боя с восставшими с ними не было бы пушек? Ведь получается, что конница казаков попросту раздавила бы юных воинов, только-только научившихся держать строй и пользоваться фузеями!

– Выступаем по моему сигналу! С юго-западной стороны леса! – добавил он, не отвлекаясь.

Кавалерия шведов так и не смогла завершить свой маневр, зайти во фланг сражающимся полкам: на самом узком участке в их ряды влетели казаки атамана Скоропадского, позволив выгадать драгоценные минуты для драгун Боура, спешащих на выручку строптивому казачьему отряду. А приглядевшись, командир витязей увидел, как по самой окраине опушки леса ровными колоннами идут три батальона фузилеров, заходя в тыл увлекшимся сражением шведам.

Однако, приглядевшись, Прохор заметил, что к казакам прибыло подкрепление много меньшее, чем можно было бы ожидать: основной части отряда светлейшего князя на боле боя не было, по крайней мере, его не видно. Более десятка драгунских полков оказались вне поля зрения Прохора, попросту исчезнув с театра сражения.

Постепенно все поле боя разделилось на две части: в одной сражалась кавалерия, в другой шла битва между русской пехотой и шведскими воинами под командованием Левенгаупта. Противостояние двух армий нарастало с каждой минутой, в ход шли не только штыки, но и кулаки с зубами! Солдаты пользовались любой возможностью, выпадающей на поле боя.

Командир витязей видел, что русские ядра и картечь оставляют целые просеки в рядах шведов, отрывая ноги и ломая тела людей, словно они были тряпичными куклами. Но так не могло продолжаться бесконечно долго, спустя несколько минут артиллерия замолчала, лишь иногда посылая одинокие бомбы за шеренги сражающихся солдат. Шведам удалось пройти то расстояние, которое делало их отличными мишенями для русских орудий.

В какой-то миг витязю, наблюдавшему за сражением, показалось, что один из русских батальонов полностью ляжет под сдвоенным ударом двух шведских батальонов, уже почти полчаса теснивших его по центру. Вот шеренги наших серых от пыли солдат слегка прогнулись, задрожали, готовые того и гляди лопнуть…

Но нет, вот подошла помощь. Свежий батальон гренадер, стоящий до этого в резерве, с яростью ударил в стык шведских батальонов, выкашивая ружейным огнем подставившегося противника. Отбив натиск шведов, слишком сильно насевших на серые мундиры нового батальона, гренадеры встали рядом с новгородцами, отбивая вялые атаки врага, потерявшего весь свой пыл в последней атаке.

– Всю артиллерию вывести на позиции, – наконец-то отдал долгожданный приказ Прохор, посчитав, что время пришло.

– Есть артиллерию на позиции! – отозвался майор Заболотный, тут же махнув рукой кому-то из своих помощников.

И сразу же приготовленные «колпаки», поставленные в две колонны, покатили по проложенным ранее тропкам. Спустя десять минут с юго-западной стороны леса начали показываться закрытые до поры до времени тканью дула серо-голубых орудий. Сразу же, словно на учениях, «колпаки» выводили на свои позиции, артиллерийские расчеты начинали суетиться возле них, заряжая «кубышками».

Приготовления полка не остались незамеченными, и стоящие в резерве кавалеристы зашевелились. Однако без приказа тронуться они не могли, и это сыграло с ними злую шутку. Обученные артиллеристы быстро зарядили орудия и по команде майора Митюхи выстрелили в приготовившиеся к атаке шеренги кавалеристов.

Следом за первым выстрелом к орудиям подошли роты витязей, приготовив свои казнозарядные фузеи к бою; по команде командира каждый четвертый взвод занял позиции чуть дальше основных – на случай атаки шведов. Остальные три четверти приготовились вести прицельную стрельбу по возможному противнику, благо небольшой взгорок позволял находиться выше своих собратьев и не задевать их.

Сизый дым после выстрела нехотя развеивался, открывая витязям жестокую картину эффективности картечи в продолговатых бомбах. Центр, куда по наводке майора Заболотного угодили все десять снарядов, буквально выкосило, осталась только мешанина тел, вяло пытающихся подняться на ноги.

Увидев, что ряды шведов не столь велики, как он думал, Прохор отдал приказ на выдвижение сразу же после второго залпа орудий. Однако оставшиеся кавалеристы явно не желали повторения участи своих однополчан, бросившись на замерших возле опушки леса воинов в зеленых мундирах. Нещадно настегивая коней, словно заправские казаки, шведы готовили пистоли и палаши, предчувствуя, как ворвутся в ряды молодняка, разрубая их тела с лихого наскока!

Вот только артиллерийские расчеты витязей успели перезарядить «колпаки» раньше, чем шведы смогли ворваться в ряды витязей. Федор, видя, что основная масса врагов того и гляди проскочит зону обстрела, скомандовал спускать орудия вниз, понижая градус стрельбы, выводя на отметку в сотню саженей.