Лагерь русского воинства готовился к следующей фазе сражения – к генеральному этапу, который и решит, чье мужество и выучка лучше: предков морских разбойников или же сыновей русских богатырей.

Стараясь не отвлекаться, Прохор на ходу поправил китель, столь разительно отличающийся от красно-зеленого фузилеров и алого гренадеров, чуть сместил вправо портупею – ножны с саблей оказались как раз под рукой.

Пару раз вздохнув, Митюха вошел в шатер, в первый раз находясь от государя на столь близком расстоянии…

– Командир Русских витязей прибыл по приказу своего государя! – четко, вытянувшись во фрунт, сказал Прохор, переступив импровизированный порог штаба царя, по привычке прикладывая ладонь к берету.

Возле круглого стола стояли сам государь, князь Шереметев, Александр Меншиков, боярин Третьяк, смотрящий на карту сражения с каким-то слишком уж отрешенным выражением лица, генерал-поручик Рене, Брюс и Боур.

– Хорош, – хмыкнул государь, но тут же нахмурился, видимо, вспомнив, для чего вызвал молодого витязя. – Ответствуй мне, солдат: ты почто приказ нарушил, данный твоим командиром?

– Я не нарушал приказа, государь, – ответил Прохор, все так же стоя с приложенной к берету ладонью.

– А кто город оставил и в леса подался? Не буду скрывать, хорош ход, вовремя полк там оказался, вот только кара за это ждет не только тебя, но и твоих офицеров, – недобро прищурился Петр, теребя мочку уха.

– Мой полк вышел из города на рейд, государь-батюшка, для посильной помощи армии его величества! – добавил Прохор, вспомнив, что говорил ему царевич про общение с государем.

– Ишь ты, отговорился. А ежели на шведа одним прикажу идти? – задумчиво поинтересовался государь.

– По одному вашему слову, – глядя в глаза царю, ответил Прохор.

– Хм, действительно ведь пойдешь… Неплохих воинов воспитал сын, ох неплохих… – словно сам себе тихо сказал Петр.

Все остальные военачальники стояли рядом с государем, предпочитая изучать карту будущего сражения, нежели слушать разговор царя с витязем; лишь Алексашка Меншиков внимательно глядел на своего властителя.

Митюха стоял, вытянувшись во фрунт, до тех пор, пока царь не махнул рукой: мол, хватит. Немного постояв, Петр подошел к тактической карте сражения и раскурил трубку, задумчиво глядя на немного изменившиеся позиции войск.

– Хорошо, раз уж вы там так удобно появились, то грех не воспользоваться моментом. Слушай, что ты со своим полком должен сделать… – с улыбкой сказал государь Русского царства.

Командиры внимательно глядели на планшет, по которому двигался кончик деревянной указки. Пользуясь моментом, Петр решил немного изменить план сражения. Все же зря командир Русских витязей столь опрометчиво осудил царя за неиспользование предоставляемых ему возможностей, государь понимал важность их не меньше, нежели основатель корпуса, его сын Алексей Петрович.

Благодаря усилиям авангарда Меншикова, драгунским полкам Боура и Брюса, а также фельдмаршалу Шереметеву, удалось организовать бесперебойное и частое доставление сведений государю, имевшему свой собственный план. А теперь, благодаря появлению полка Русских витязей, в него вносятся новые изменения, дополняющие картину продолжающегося сражения.

Спустя полчаса Прохор скакал обратно к своим витязям, стараясь держаться опушки леса, благо небольшие перелески позволяли относительно скрытно передвигаться возле деревеньки Яковцы, недалеко от которой удалось с первого же залпа принудить к сдаче в плен шесть батальонов шведов.

Мысли майора Митюхи слегка путались; многое, что говорил Петр, было понятно молодому витязю, однако порой простых вещей государь не говорил. Почему так, Прохор не понимал, из-за этого приходилось отвлекаться, теряя должную концентрацию на предстоящем сражении.

Перед самой отправкой в Яковецкий лес он увидел, как строится пара полков драгун под командованием генерал-поручика Боура, выдвигаясь к Малым Будищам; следом за ними пришли в движение и все центральные полки под командованием фельдмаршала; дивизия же государя пока стояла на месте, только началась небольшая перестановка. В этом сражении главную роль должны сыграть пехота и артиллерия! Кавалерия светлейшего князя Меншикова, разделившись на две неравные части, замерла на флангах, готовая по первому приказу броситься на врага.

Глянув на часы, Прохор увидел, что минутная стрелка подбирается к отметке «восемь», большая стрелка замерла на полпути к шести часам. Вороной жеребец одного из гвардейцев царя негромко хрипел, кусая удила, словно сладкую морковь.

Перед замершими солдатами на белом коне проскакал Петр, крича на скаку:

– Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества! И не должны вы помышлять так, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество…

Что говорил государь дальше, полковник уже не слышал: встречный ветер заглушил все звуки, времени на задержку попросту нет, а сделать надо так много! Драгоценные минуты утекали, словно ключевая вода, майор едва успел вовремя скрыться в березняке, когда сине-голубые мундиры тронулись с места, успев за время отлучки Прохора Митюхи подойти почти вплотную к деревеньке Малые Будищи.