– Что ж, не смею вас задерживать, сеньор, – ошеломленно сказал сержант, глядя на расслабившихся гвардейцев. – Однако прежде чем уйти я обязан поинтересоваться: кто вы?

– Полномочный посол Русского царства, – коротко говорю командиру стражи, разворачиваясь в сторону открывшейся двери постоялого двора.

Внутри в полутьме мелькали силуэты слуг, снующих туда-сюда, для меня и моего окружения готовили отдельные столы, на которые уже ставили разбавленное вино и легкие закуски; видимо, и до более основательной пищи скоро дойдет, раз служки так торопятся. Да и Никифор с нетерпением смотрит на пустующий стол, освещенный редкими лучами солнца, падающего из раскрытого окна.

Не дожидаясь, пока принесут письменные принадлежности, с удовольствием усаживаюсь на стул, расслабленно вытягивая под столом уставшие ноги.

– Никифор, кажется, я просил бумагу, – глядя в потолок, говорю камердинеру.

– Уже несут, господин! – чуть дрогнув голосом, отвечает он.

Действительно, через мгновение передо мной легли чистые листы и пара остро заточенных гусиных перьев, в центр небольшого стола с тихим стуком опустилась серебряная чернильница.

Больше ни на что не отвлекаясь, аккуратно вывожу пером первые слова:

Милостивый государь-батюшка…

Конец июля 1709 года от Р. Х.

Сарагоса

Полномочный посол Русского царства Алексей Романов

Время в путешествии по дорогам Испании пролетает незаметно; теплая, необычайно ровная погода заставляет думать не о делах, а об отдыхе, навевая мысли о сибаритстве. Более шестисот верст, пройденных за пару недель, ничем примечательным не отличились. Разве что выезд из Барселоны ознаменовался несколько печальным событием: граф Гомез прибыл на встречу с тяжелым ранением в живот – на обратном пути от военного ведомства Алехандро не повезло нарваться на одну из банд.

Информация, принесенная капитаном Мессины, как с огорчением заметил Алехандро, никакого толчка к действиям не дала: полковник военного ведомства только горестно вздохнул, напомнив, что матушка Испания не сегодня завтра ляжет бездыханной под ноги Англии и Голландии. Некогда великая империя медленно и верно чахнет под натиском молодой островной властительницы морей и океанов. И это не считая притязаний германского императора с его извечными сильно любимыми территориями на Апеннинском полуострове.

Итог один: полковник посоветовал капитану Гомезу отправляться в столицу и обращаться напрямую к королю или пробиваться в верха генералитета, что крайне сложно, как сразу же заметил полковник Мантильо. Так что первоначальная задача Алехандро благополучна «утонула», погребенная под ворохом слов сожаления и проклятий германскому императору. Несомненно, Филиппу Испанскому сложно удерживать свою разваливающуюся страну в сохранности, тем более что у главного его союзника появились собственные проблемы, навязанные сразу тремя фронтами войны за испанское наследство.

Через пару дней после того, как мы с трудом смогли покинуть Барселону, Алехандро рассказал о том, что город уже четыре года поддерживает эрцгерцога Карла. И наше пускай и не такое уж легкое прохождение по землям сего города можно назвать удачей, ведь, по сути, Барселона – город-мятежник внутри и так обессиленного государства.

– Так что же ты молчал об этом, до того как мы причалили в порту города? – раздраженно спросил я тогда графа.

– Другого подходящего порта не было поблизости, Алексей, а идти дальше вдоль берегов Испании было чревато встречей с английскими каперами, которые перехватывают чуть ли не каждый второй корабль, вышедший в открытые воды, – извиняющимся голосом ответил Алехандро.

– В следующий раз я хочу знать заранее обо всех возможных «случайностях», дабы понапрасну не подвергать людей, доверившихся мне, глупым опасностям. Я понятно выражаюсь? – прищурившись, спрашиваю испанца.

– Конечно, понятно, – сконфуженно опустив глаза, ответил граф Гомез.

После того разговора к данной теме больше не возвращались. Постепенно раздражение ушло, и беседы с молодым испанцем, почти моим ровесником, стали затрагивать непосредственно его родину. Обсуждали все, начиная от времен года и погоды, им сопутствующей, и заканчивая началом войны – о чем знал сам Алехандро и что ему рассказали уже на Сицилии, когда он там оказался, в самом начале своего юношества прибыв в гарнизон Мессины. Именно граф Гомез стал для меня источником информации, которой я попросту не знал. Он, как мог, описал предысторию войны и рассказал о битвах, проходящих между союзными армиями Испании и Франции и их противниками.

В целом же получалась такая картина. В конце XVII века, когда умер умственно и физически больной король Испании Карл II, началась борьба за престол огромной Испанской империи, включающей в себя владения в Италии, Америке, Испанских Нидерландах и Люксембург. Основными претендентами оказались, как мне уже было известно, французские Бурбоны и австрийские Габсбурги, причем обе эти королевские семьи были тесно связаны с последним испанским королем.

Самым прямым и легитимным наследником Испанской империи был Людовик Великий Дофин, единственный законный сын французского короля Людовика XIV и испанской принцессы Марии Терезии, старшей единокровной сестры Карла II. Кроме того, как объяснил мне хитросплетения при европейских дворах Алехандро, сам Людовик XIV был двоюродным братом своей жены и короля Карла II, поскольку его матерью была испанская принцесса Анна Австрийская, сестра испанского короля Филиппа IV, отца Карла II.