Шрифт:
Революционный глобализм (даже за исключением национал-социалистов, всерьез интересовавшихся исключительно своими собственными народами) объединял разнородные течения с различными практическими целями, что обусловливало глубокие внутренние конфликты, проявившиеся на поверхности в виде конкретных событий (или хотя бы открытых дискуссий) лишь частично. В частности, русские интернационалисты во главе с В. И. Лениным и представителем американского финансового капитала Троцким предполагали центр будущей социалистической Европы в Берлине (что вполне убедительно продемонстрировали революционные события 1918 года и, главное, практическая подготовка немецкой революции в 1923 году); британские же социал-империалисты стремились расширить Британскую империю на континентальную Европу, включая Россию, – вплоть до Китая и Тихого океана.
При этом социал-империалисты объективно выступали в качестве идейных «старших братьев» разнообразных национал-социалистов [109] : их взгляды были настолько же более сложны, насколько развиваемая ими многонациональная империя сложнее узко национального государства, бывшего идеалом и пределом воображения последних. Настолько же шире была и их база – как социальная, так и финансовая, и интеллектуальная (ведь узость ценностной базы национал-социалистов предопределяла и узость их кругозора, и ограниченность интеллекта – причём далеко не только политического). Кроме того, имманентная локальность ценностей объективно делала национал-социалистов более уязвимыми.
109
История заставила нас воспринимать национал-социалистов в крайне узком и ограниченном смысле – исключительно как гитлеровских фашистов («нацистов»), однако здесь данный термин используется в исходном содержательном, несравнимо более широком значении – для описания всех социалистов, стремящихся к социализму исключительно для своего народа и заботящихся только о нём.
Поэтому, несмотря на ситуативную враждебность социал-империалистов к тем или иным конкретным национал-социалистам, последние (наиболее яркие примеры – Пилсудский и бандеровцы, а после войны Бен-Гурион) весьма эффективно использовались ими для подрыва империй.
Разумеется, социалисты иных стран применялись не только в рамках долговременных стратегических проектов, но и для осуществления локальных актов конкуренции. В России, помимо хрестоматийного финансирования японской разведкой социалистов (в первую очередь эсеров) в русско-японскую войну [110] , представляется необходимым выделить использование Нобелями, Ротшильдами и Standard Oil Рокфеллера протестов рабочих на Бакинских нефтепромыслах для устранения России с мировых рынков и захвата контроля за её промышленностью. На острие удара были Нобели (как наиболее укоренившиеся в Баку), «выписавшие себе» (по выражению В. Чернова, одного из лидеров эсеров) вернувшегося из очередной ссылки революционера Натансона. Организованные под его руководством беспорядки уничтожили около 60 % промыслов, причём «пострадали преимущественно армянские фирмы, а уцелели… крупные иностранные»; общее число перегонных (нефтеперерабатывающих) заводов сократилось более чем вдвое – с 65 до 32.
110
Стоит особо отметить, что широко распространенные в настоящее время представления о финансировании германским Генштабом российских большевиков во главе с Лениным представляют собой классический пример успешной исторической информационной диверсии [15, 43] вроде «убийства Иваном Грозным своего сына».
В результате, если в 1904 году потребление керосина Англией обеспечивалось Россией и США поровну, то в 1908-м соотношение составило уже 12,4:78,2 %. Во Франции за 19041908 годы доля российского керосина упала с 71 до 14,5 %, а американского, соответственно, выросла с 14,3 до 61,3 % [77] (причём экспортирующийся из России после первой русской революции керосин в основном производился на заводах, принадлежащих иностранному, а отнюдь не российскому капиталу).
Среди других значимых следствий этого эпизода революционной борьбы следует отметить выдвижение на общероссийский уровень социалистического движения И. В. Сталина и талантливого инженера, который «лично возглавлял подготовку и развязывание гражданской войны в Российской империи (в 1905 г.)», – Л. Б. Красина (после неудачи покушения на одного из самых влиятельных британских предпринимателей Джона Лесли Уркарта, предпринятого в Баку в 1905 году, «Красин стал пользоваться… большим и… только нараставшим доверием и у. Уркарта, и среди европейской предпринимательской и финансовой элиты» [4]).
О сплетении глобальных социалистов и самых последовательных из них, ставших коммунистами-интернационалистами, свидетельствует, в частности, и то, что знаменитая Франкфуртская социологическая школа исторически является Институтом социальных исследований Коминтерна. Этот институт был учрежден в переломном для Коминтерна 1923 году при университете во Франкфурте-на-Майне, после прихода Гитлера к власти в 1933-м был переведен в Женеву, а уже в следующем, 1934 году «восстановлен» при Колумбийском университете в Нью-Йорке. В 1950 году он возобновил (но уже в совершенно новом идеологическом формате) работу во Франкфуртском университете после переезда туда из США его руководителей [111] .
111
Ключевые идеи даже послевоенной Франкфуртской школы – последовательное отрицание революционной роли пролетариата и восприятие позднего социализма и капитализма как разновидности единого индустриального общества – явно наследуют идеологии Финансового интернационала конца XIX века и, в частности, фабианскому социализму.
О мощи глобальных социалистов свидетельствует стремительная ликвидация английской государственной (институционально ориентированной на патриотов Британии) разведки в Европе с началом Второй мировой войны [112] с немедленным переходом её функций к удивительно вовремя массово пришедшим на службу сказочно оплачиваемым, обладающим необходимыми связями и навыками выходцам из коммерческих структур (основа данной сугубо частной разведки «на службе её величества» – «организации Z» – была создана еще в 1930–1933 годах, скорее всего, по поручению семьи Рокфеллеров [83]). Эти представители лондонского Сити и, шире, Финансового интернационала быстро взяли под контроль спецслужбы Британии в целом [4], что в условиях войны означало исключительную власть и осведомленность.
112
В результате «инцидента в Венло» 9 ноября 1939 года немецкая разведка захватила в тогда ещё нейтральных Нидерландах двух проявивших фантасмагорическую наивность офицеров британской разведки, у которых с собой к тому же (совершенно непредставимым с точки зрения элементарных представлений о безопасности образом) оказались полные списки её агентов во всех европейских странах [4].
В последующем троцкизм – самое последовательное воплощение социал-глобализма среди официальных идеологий – воспитал плеяду американских неоконсерваторов («неоконов») и их европейских прислужников [113] , нацеленных уже в XXI веке на полное разрушение сложившихся государств как таковых (затем эстафету формально правых неоконов подхватили движения леволиберальных экстремистов – трансгуманистических, климатических, негритянских (BLM) в США и исламистских в Европе). В новой реальности хаотизация всё новых регионов служила уже не захвату новых рынков международными корпорациями, а отрыву капиталов всего мира от привязки к территориям, превращению их в спекулятивные капиталы и вовлечению в пирамиду американского государственного долга – в качестве оплаты самого существования США [18]).
113
Среди которых следует особо выделить генерального секретаря НАТО в 1995–1999 годах, палача сербского народа Хавьера Солану.