– Нет, Лена, то есть, Елена Анатольевна, все не так, – быстро сообразил Лешка, представив, что его сейчас снова могут отправить на обследование, но уже в психиатрическое отделение. – Я действительно утром разговаривал со старичком. Думал, он ваш, из травмы, но он, похоже, из другого отделения. Вот и все. Нет, так нет. Я в норме, чувствую себя превосходно и благодарен вам за помощь.

– Хорошо, улыбнулась Ленка. – Тогда я выписываю этого пациента. Все, кроме Вельского, свободны.

Пока Ленка подписывала документы, Лешка напряженно думал о старике. Тут что-то не так. Не может быть, чтобы ему все это померещилось. Но и Ленка права: если он будет разыскивать какой-то мираж, которого нет, то ему прямая дорога в психушку.

Тем временем Ленка поставила последнюю подпись и печать. Затем, подняв глаза на Лешку, протянула ему какие-то справки о нанесенных побоях и прочую ерунду.

– Ну вот, Леша, ты можешь уходить домой. Мы встретились с тобой через много лет и, если честно, я рада нашей встрече. Но я давно хотела тебя спросить: ты жалеешь, что у нас с тобой все так получилось? Если бы можно было все вернуть назад, ты бы согласился, чтобы все было по-прежнему?

На секунду глаза Ленки стали прежними, любящими, которые он запомнил на всю жизнь, по которым скучал, из-за которых болела душа.

– Да, Лена. Я очень жалею, что все так случилось и хотел бы все вернуть назад, – тихо признался Лешка.

– Вот в этом и есть наше с тобой нынешнее различие, – неожиданно жестко и радостно засмеялась Ленка. – А я бы ни за какие коврижки не захотела бы снова вернуться к старому. Ты уж извини, но это так. Мы с тобой такие разные люди! Всю жизнь мучились бы…

Алексей откровенно опешил. Он никак не ожидал от Ленки таких слов. Все-таки когда-то они были близки и о расставании тогда даже не было речи. Да, его любимая Леночка превратилась в человека, умеющего безжалостно формулировать свое мнение и ощущения.

Оплеванный в очередной раз женщиной, которую любил, он брел знакомой дорогой домой. За короткое время его милая Леночка превратилась в безжалостную стерву. Ведь она могла лишний раз не теребить старую незажившую рану, но сознательно пошла на это, чтобы сделать ему больно. В этом Алексей не сомневался.

От нахлынувшего негодования Лешка изо всех сил сжал кулаки и едва не раздавил в правой руке небольшую ручку ящичка – дипломата, который он должен был передать Сергею Ивановичу. Мысли вновь переключились на эти странные события.

Дома его поджидал верный Славик. Лешка кратко сообщил ему о безрезультатном поиске Сергея Ивановича.

– Слушай, может быть, тебе все это померещилось? – осторожно поинтересовался Славик. – Все-таки ты получил кастетом в бубен. Всякое могло случиться. Когда я на даче с лестницы упал…

– Нет, не померещилось! – твердо прервал друга Лешка. – Вокруг нас происходят какие-то загадочные события, объяснения которым невозможно отыскать. Надеюсь, что пока невозможно.

– Эх, нет рядом твоего брата Генки, – искренне посетовал Славик. – Уж он бы сумел во всем разобраться и все разложить по полочкам.

Лешка невольно вспомнил о старшем брате. Действительно, он умел всегда верно оценить ситуацию и сделать единственно правильный вывод из всего произошедшего. Но где сейчас Генка? Братья не виделись лет пять, а по телефону последний раз разговаривали года три назад.

В конечном итоге Лешка и Славик решили пока подождать и не открывать ящик. Может быть, объявится хозяин. А пока поискать в комнате Сергея Ивановича какие-нибудь бумаги, наподобие инструкции по использованию этого прибора.

Промышленный квартал удерживал сомнительное первенство самого зловонного места Таврополиса. Запахи смолы, щелочи и селитры создавали завесу, столь едкую, что немногие горожане рисковали ее пересекать. Храбрецов, все же забравшихся в глубины квартала, вскоре настигал еще один удушливый аромат, раздражающий стенки носа. Он доносился из двухэтажного каменного здания в конце улицы – серной лавки.

Прежде, чем войти в нее, Ева стянула шарф с лица и поправила ремень, который оттягивал тяжелый кошелек с монетами. Как ни странно, в самой лавке серой почти не пахло, только бумагой и чернилами. За стойкой, среди вороха свитков сидел щуплый юноша и раздраженно тер нос рукавом рубашки.

– Аукцион окончен, – заявил он, не поднимая глаз от лежавшей перед ним бумаги.

– У меня приглашение от… Ветреной Агаты, – негромко объяснила Ева, закатив глаза.

– Заходите в левую дверь, – кивнул юноша и скривил искусанные губы в улыбке. – Орест считает, что любой пароль должен содержать нечто непристойное, дабы его передавали только шепотом… Кто захочет во весь голос заявить, что знаком с этой шлюхой – Ветреной Агатой? – визгливо рассмеялся он.

Ева хотела возразить, что в публичном доме женщины честно зарабатывают на жизнь, в то время, как его хозяин, судя по всему, промышляет разбоем, кражами и вымогательством. Однако это могло помешать ее ответственной миссии.