Каждая попытка вдоха становилась труднее. Искрящийся пепел вокруг них закружился, с трудом Эшли могла заметить потоки почти прозрачных рассыпчатых нитей.

«Все, что осталось от Амрейсов», – четко услышала она в своей голове, не до конца понимая, ее ли это была мысль.

Перед глазами мелькали лица, все молодые или средних лет. Полные и худые, злые и добрые, в ужасе и счастливые, и у всех прослеживались единые черты лица. Те же, что Эшли видела, глядя в зеркало, а именно – небольшой нос с горбинкой, немного оттопыренные уши и большие глаза, преимущественно у всех они были ярко-зеленые. Все то, что так не любила, когда смотрела на себя, она видела в каждом из них.

Их руки одна на другую накладывались на руку отца, и душу будто сдавливало изнутри.

«Высшие демоны тем и отличаются от низших. Обретя душу, мы не потеряли связь с силами преисподней, а даже укрепили ее, в то время как низшие почти ничем не отличаются от людей и не способны к трансформации», – голоса мертвых родственников говорили хором в голове, сдавливая черепную коробку нескончаемым потоком.

«Норайо», – услышала в голове имя отца. Видела его еще живым в этой самой комнате, тогда еще наполненной теплом и жизнью. За его спиной расправились большие черные крылья с перламутровым переливом перьев.

«Он призвал их, чтобы спастись, но на Архипелаге их призвать невозможно», – голос был женским и до боли знакомым наивными нотками и доверительной интонацией, но при этом Эшли знала, что прежде его никогда не слышала.

Эшли узнавала себя в этой манере общения, и отчего-то ей стало тяжелее. Перед глазами так же мелькали картинки с девушкой в рясе послушницы с распущенными каштановыми волосами. Она смотрела на нее… «Нет, на отца». Мама была такой красивой, такой веселой… А после Эшли видела ее впалые глаза, худые щеки, ужас в каждом жесте и большой беременный живот.

Темнота застилала глаза. Эшли уже давно не дышала. Тьма внутри рвалась наружу, и нефилим знала, что если ответить, то прежней уже не будет никогда. Это пугало и манило одновременно. Последние дни тьма буквально жила с ней по соседству в ее теле и давила на легкие своим существованием.

«Поэтому так легко было предать», – снова чужой голос в голове.

Эшли хотела закрыть глаза, но просто не могла. Ей мешали они.

«Кричи!» – вспомнила голос Дектана и, с трудом набрав в легкие воздуха закричала. Давление от отца стало легче, но спину словно разрезали ржавыми ножницами и давили одновременно каменной плитой.

«Ты демон», – сказал ей Неро.

«Пусть ты и жалкий нефилим, но в тебе наша кровь. Кровь Высших демонов!» – говорил отец, не отрывая от нее требовательного взгляда.

– Я демон, – вторила Эшли и поднялась с колен, положив ладонь на призрачную руку Норайо, чувствуя ее холод.

«Разве призраков можно касаться?»

Тяжесть давила на спину, вынуждая ее согнуться в плечах. Клыки свербели в деснах. Эшли продолжала сжимать руку призрака, ловя на себе взгляды призраков дальних родственников сквозь зеленые глаза Норайо.

Нитей вокруг кружилось все больше, усиливаясь от ее прикосновения, и уже через секунду она находилась в тусклой серой комнате, где спал мальчик, так похожий на Неро. Ему было лет пять. Уже такой большой. Она все пропустила. Эшли осторожно подошла к кровати и села рядом, любуясь им. Она впервые видела своего сына так близко. Ком подошел к горлу. Ей было трудно поверить, что это ее сын, но в то же время изумрудного цвета нити кружились вокруг него с невероятно высокой скоростью. Плотным клубком они теснились внутри его источника и питали каждую клетку его тела, провоцируя рост и развитие.

Мальчик открыл глаза, долгую минуту, разглядывая ее и медленно сонно моргая.

– Хантер… – одними губами прошептала Эшли, подавляя всхлип.

Мальчик покачал головой.

– Кто вы? – взволнованно спросил он тонким детским голоском.

– Я твоя мама, – так же тихо прошептала Эшли, понимая, что сдерживать слезы уже просто не может.

Она протянула ему руку, но он не смог ее коснуться, она была призраком для него.

Мальчик расплылся в улыбке, подпрыгнув на месте. Его зеленые глаза были точной копией глаз ее и Норайо.

– Мама! Ты придешь за мной? Мы скоро встретимся? – засыпал он ее вопросами.

– Обещаю тебе, – шепнула Эшли.

– Я вместе с белым дядей. Он плохой и должен умереть.

Слова ребенка повергли Эшли в ледяной ужас. Откуда ему, такому маленькому, знать о смерти и уж тем более кому-то ее желать.

– Почему? – с придыханием спросила Эшли, удерживая руку сына.

– Потому что он уничтожит нас, когда солнце станет черным. – Хантер говорил это с веселой улыбкой, точно это все его выдумки, а не реальность происходящего.