Сам виноват: поленился накануне загнать тачку на подземный паркинг, бросив на улице. Теперь пожинаю плоды, обходя лужи, тщательно заметенные и от это выглядящие размазанными по дорожкам кляксами.

Осень я ненавижу и предпочитаю проводить это время года на островах. Если бы не выборы, уже недели две бы грелся на пляже, работая удалённо под шум прибоя.

Отряхиваю с волос капли и с удовольствием откидываюсь в кресле, включив обогрев сиденья. Позволяю себе минуту релакса под ненавязчивую музыку, но быстро переключаю на более привычный электронный рок. Под «Stop Speaking» выезжаю с закрытой территории комплекса

Маршрут выстраиваю на ближайшем светофоре, но, подпевая, пропускаю поворот и вынужденно еду через центр, собирая пробки.

В одной из них стою довольно долго. От нечего делать листаю почту и натыкаюсь на дополнение к отчёту, которое пропустил. Отец почему-то не распечатал мне эти листы. Видимо посчитал, что они не имеют отношения к Суворовой, а зря…

Чем дольше читаю, тем больше начинаю понимать зашуганность девчонки. Меня удивил, безусловно, её внешний вид, но я не заострил внимания. А следовало бы, конечно.

На следующем перекрёстке, замерев перед линией stop, вбиваю поисковый запрос: секта «Древо счастья»*.

Каждое «богослужение» начинается с «прославления» Христа, которое осуществляется посредством многократного повторения какой-либо одной несложной фразы типа «я славлю тебя, Христос» под оглушительный аккомпанемент ритмической музыки.

Адепты секты находятся в информационном вакууме, так как телевидение, радио и пресса якобы несут бесовской заряд. Многие из них оставляют своих родителей, потому что формируется установка на то, что не принявший учение секты родитель — также орудие в руках дьявола.

Адепты регулярно отчисляют на содержание местной общины и ее руководства половину доходов. Кроме того, предусмотрены другие многочисленные «текущие» сборы, призванные в значительной мере облегчить для рядовых членов секты бремя распоряжения собственными деньгами.

От текста, высветившегося на экране, становится не по себе. Я слышал, безусловно, о различных попытках махинаций, но под эгидой божественного служения… не встречал.

Чтобы переключиться и обдумать информацию, опускаю стекло и поворачиваю голову. В первую секунду грешу на игру подсознания, но нет: на переходе в первых рядах стоит Лиза, держа под руку какую-то женщину. Присмотревшись, узнаю и её — Елену Радоевну Суворову — маму Елизаветы, учительницу продвинутого лицея и… как их там назвали?.. адептку секты «Древо счастья».

прим. — название секты вымышлено, любые совпадения являются случайными.

POV Захар Одинцов.

Провожаю глазами фигуры и туплю, ударяясь затылком о подголовник несколько раз подряд. Делаю это на автомате, пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино.

Составляю в голове пазл, детали которого начинают формироваться в картинку. Много белых пятен, но уже видны силуэты, что проясняет ситуацию в целом.

Спохватившись, выбираюсь под моросящий дождь и, вздохнув, следую за толпой, тянущейся единым потоком.

Куда делись две фигуры из моих мыслей не знаю, но интуитивно чувствую, что иду в верном направлении.

Бл#дь! Я уже интуитивно чувствую Суворову, которая еще месяц назад никуда мне не упала… Да я её знать не знал и ждал возвращения Сабины а теперь, как сталкер, ищу хрупкую фигурку Лизы, стараясь сообразить, куда она пропала.

Толпа приносит меня в странное место. Кованые и распахнутые настежь ворота, над которыми красуется выцветшая и частично разбитая вывеска с красными буквами «ТРО…Ц…Й РЫН…К». Втыкаю секунд тридцать, прежде чем соотношу оставшиеся буквы и название проспекта, который пересекал.

Оглядываюсь и вижу здание старого собора, к реставрации которого приложил руку отец. Но было это сравнительно давно. Точно до идеи стать губернатором.

Синие купола смотрятся довольно тускло в дождливую погоду. Ветер гоняет опавшие листья перед невысокими ступенями. Сгорбленная старушка, опираясь на палку, тяжело опускается на нижнюю и достаёт одноразовый стакан.

Не знаю, почему обращаю на неё внимание, но отрешенно смотрю, как мимо снуют люди, а морщинистое лицо с надеждой обращено к каждому проходящему.

Сразу вспоминается Лиза и её помощь похожей пожилой женщине на остановке. Наверняка она бы снова подошла и помогла встать, но её не видно в радиусе сотни метров и я, теряя время, уже не представляю, где её искать и нужно ли мне всё это сегодня.

Не представляю, но разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вхожу в гостеприимно распахнутые створки ворот, стараясь никого не задеть. Это оказывается весьма проблематично: люде везде!

Просто везде!

Какие-то шатры с вещами, сувенирами, посудой, фруктами и овощами, расположенные по одному им известному принципу. Стеклянные павильоны и здание в два этажа, возвышающееся над уличным муравейником.