— Тогда, может, сумеешь дать нам ответ на загадку, отчего же ты однажды поссорился с матерью и пожелал никогда её не видеть? — поднимает бровь Нела.

— Я — поссорился? — опешивает молодой правитель. — Но этого не было...

Он умолкает, кусая губы, и стискивает белые пальцы на поручнях трона. Затем с тревогой и болью глядит на нас.

— Действительно, у нас произошла размолвка. Я помню, что виной была девушка. Она стоит перед моим внутренним взором, как живая — стройная, высокая фигура, горделиво откинутая голова, тёмные волосы. Красавица, каких поискать. Но я не помню ни её имени, ни того, что стало причиной ссоры. Но вы, незнакомцы, откуда вы знаете об этой ссоре и о моей матери?

— Твоя мать и рассказала, — поясняет Нела. — Она здесь, в этом зале, и оставалась здесь всё время. Ты не видел её, потому что при вашем последнем разговоре пожелал не видеть. Затем на земли пало проклятие, и оттого твоё желание сбылось.

— Я не могу поверить, это безумие! — шепчет Вилхелм, прижимая ладони к лицу, и сквозь пальцы текут слёзы. — Ну что ж, хорошо, нужно рассуждать здраво. Предположим, всё так и есть. Моя мать здесь, она помнит меня, она слышит меня? Если она может вам ответить, пусть расскажет вам и мне, из-за чего произошла эта ссора. Думаю, тогда я вспомню.

— Адалинда, — окликает Нела. — Подойди, настало время тебе поговорить с сыном. Но будь готова к тому, что он почти ничего не помнит. Он даже не знал, что мёртв.

— Я догадывалась, — глухо отвечает несчастная мать. — Он сидел здесь, почти не шевелясь, столетиями, и иногда воспоминания будто бы возвращались к нему. Я видела его страх и его боль, но даже не имела возможности утешить. Вынужденная вечно смотреть на страдания того единственного, кто дорог мне в целом свете, как тяжко я была наказана! Как же я хочу прекратить это... Вы говорите, он сейчас не помнит ничего, даже меня?

— Тебя он вспомнил, — говорит Нела. — К твоему сыну вернулись воспоминания о том, как он любит тебя, и о ссоре тоже, но ничего о причинах этой ссоры. Лишь то, что в этом была замешана темноволосая девушка...

Старая женщина кивает, не в силах что-либо произнести.

— Я пойду к нему, — наконец говорит она. — Пойду к моему мальчику и помогу ему вспомнить. Я так перед ним виновата, я должна найти в себе силы о том сказать.

Мы направляемся к трону, и тут путь преграждает коза.

— Ме-е! — говорит она Неле.

— Уже проснулся? — качает Нела головой, глядя на Дамиана, радостно размахивающего голой ручкой. — Что ж, давай-ка его сюда...

— Это не я его разбудил, — оправдывается Харди, стоя в некотором отдалении и кутаясь в зелёное полотнище. — Мы с козой совсем не шумели и играли очень тихо!

— Конечно, — охотно соглашается Нела, но судя по голосу, у неё есть свои мысли на этот счёт.

Дамиан радостно взвизгивает, оказавшись на руках у матери, и принимается искать, чем бы подкрепиться.

Адалинда глядит на эту сцену, и глаза её медленно наполняются слезами.

— Вот так же и я когда-то, — сдавленно произносит она, — с моим сыном... Муж мой погиб совсем молодым, и от него мне осталось лишь дитя. Как тяжко было растить сына одной, пытаясь сохранить для него эти земли, но помню, какой любовью и надеждой были наполнены те дни. Помню, как носила сына на руках под сводами этого самого зала, и мечтала, что он проживёт долгую и счастливую жизнь. Долгую... знать бы мне тогда, насколько долгую! Знать бы, как всё обернётся! Как бы я тогда жила, поступала бы иначе?

— Прошлое уже не изменить, — отвечает Нела. — Но есть настоящее, может быть, удастся что-то исправить. Идёмте же, Вилхелм ожидает нас.

Взойдя на возвышение, Нела садится в кресло по левую руку от молодого правителя, нежно покачивая Дамиана. Адалинда, не отрывая взгляда от лица сына, опускается на сиденье по его правую руку. Мы, все остальные, остаёмся стоять. Лишь Харди присаживается было на краешек помоста, но коза, подкравшись, несильно бодает его, и мальчишка со смехом срывается с места, чтобы догнать животное.

— Моя мать здесь? — напряжённо спрашивает Вилхелм и озирается.

— Сидит направо от тебя, — кивает ему Гилберт.

Юноша всматривается в кресло, и на лице его отражаются досада и недоверие.

— Предположим, я верю вам, — произносит он. — Спросите у моей матери, из-за чего случилась наша ссора.

— Из-за меня, — всхлипывает Адалинда. — Это я во всём виновата.

Взгляд её обегает нас по очереди и возвращается к сыну, по щекам текут слёзы.