Вот и сейчас музыка смялась, но вряд ли кто заметил. Сегодня и танцы не задались. Люди двигались неловко, будто по привычке или принуждению, и когда мелодия утихала, замирали облегчённо.

Рафаэль взошёл на помост.

— Люди Раздолья! — прогремел его голос. — На сегодня веселье окончено. Но не печальтесь: жизнь станет легче, начиная с этого дня. Вскоре вы избавитесь от тяжкого труда, и праздновать Зелёные дни мы станем чаще. Позабудем об усталости, отступит страх перед старостью и болезнями. Подлинное счастье придёт в Раздолье для всех и каждого!

Он замер, опустив руку с зажатым в ней рупором. Принялся ждать, каменея — вот уже, кажется, и дышать забыл. Усмешка тронула губы Кори.

Люди всё глядели на помост, не спеша расходиться, не шевелясь тоже, и Рафаэль не понимал, почему. Было ли ему страшно? Кори — стало: что если горожане раскусят, распознают подделку?

Спасла госпожа Первая, Золотая Маска. Застывшая было у своего кресла с прижатой к сердцу рукой, она отмерла, взбежала по ступеням — непозволительно торопливо, непривычно для неё — и вынула рупор из негнущейся руки. Рафаэль даже не подумал о том, чтобы ей было удобно.

— Благословен Пресветлый Мильвус! — разнеслись над площадью слова, которых ждали люди.

— Честь и слава троим, что стоят за его спиной, — полетел им навстречу нестройный ответ.

После этого раздольцы, наконец, потянулись прочь. Может быть, они ещё пока не заподозрили ничего, но уже и не ликовали так, как в самом начале, при виде Леоны. Должно быть, ощутили, что среди правителей нет единства и радости, да ещё и калек разглядели. И с площади их погнали раньше обычного. Что бы там ни говорили с помоста, никто не знал, как повернётся дальше, а неизвестность всегда пугает.

А впрочем, знали бы они то, что известно Кори, боялись бы больше.

Раздумья, а по большей части тревога — вот что угадывалось в нахмуренных лбах, в опущенных глазах, в закушенных губах. Люди уходили, оглядываясь на помост. Спустились и ушли и музыканты, оставив инструмент в привычном месте.

Сегодня не сбивались в весёлые стайки, хлопая товарищей по плечам, и смех не вспыхивал. Спорили жарко, но без улыбок. Самый невесёлый на памяти Кори выдался Зелёный день.

Пришлось отступить дальше, под укрытие водосточной трубы, не нужной давно и не переплавленной лишь потому, что заржавела. Господин Первый когда-то объяснил назначение таких вот труб, но Кори до сих пор не верилось, что с неба прежде текло так много воды. Это как с Леоном, когда он рассказывал о реках.

Ушли в небытие дожди и реки, нет господина Первого и нет больше старого мастера. Настало время отправить туда же и Рафаэля, но сперва им придётся потолковать.

Госпожа опустилась в кресло. Тот, в белой маске, что-то говорил стражам — слов не слышно. Не сразу, но они согласились, отправились прочь с госпожой, все четыре. Рафаэль пошёл рядом, держа ладонь на подлокотнике, а место по другую руку занял один из его людей.

Остались трое — Серебряная Маска и калеки. Понятно, о чём вышел спор со стражами: это их работа носить кресло. Как Рафаэль убедил их отказаться, оставить господина Третьего не пойми с кем?

Что же делать, бежать за Рафаэлем, пока не скрылся из виду? Но придётся через площадь, а там эти трое, и они не спешат. А на то, чтобы сделать крюк, уйдёт слишком много времени.

Кори помедлила. Она видела всех, кто уходил, кроме одного, и догадалась, кто под маской. Может быть, лучше поговорить с ним для начала? Он был с Рафаэлем и что-то да знает о его стремлениях. И где найти Рафаэля, наверняка знает тоже.

Калеки огляделись. Кори вжалась в стену, уверенная, что так её не заметят, но и сама теперь ничего не видела. Выждала, показалось, достаточно. Выглянула осторожно.

Те возились с телом, извлечённым из-под помоста. Оно сопротивлялось, никак не хотело сидеть в кресле. Тогда один из калек снял ремень, пропустил под мышками мертвеца, связал за кованой спинкой. Серебряная маска в последний раз закрыла это лицо, накидка с капюшоном спрятала ремень. Кресло поднялось над камнями площади, удерживаемое крепкими руками. Двое понесли эту ношу прочь, а третий шёл рядом. Поправил кренящееся тело раз или два, а после взял под руку, приноравливаясь к шагу остальных. Так и пошли.

И не заметили, что Кори в отдалении следует за ними.

Они шли к востоку, в направлении Свалки, и выбирали пути, где не встретили бы случайных прохожих. То и дело пропадая из виду за платформами, прошли одну из стоянок, где тихо ждали своего часа лодочки, за ней свернули к рабочему кварталу — фабрики тут молчали, трубы не дымили, у них тоже был Зелёный день.

Чем дальше, тем меньше хотелось идти по пятам. Свалка была всё ближе. Всё ниже нависал край купола над головой, опутывая сетью, а там, за стеклом, темнел уже неясным далёким пятном самый большой страх Кори.