И провалился в сладкую темноту, едва коснулся подушки.

Долго ли спал, он не знал, но ощутил, что Кори лежит рядом. Повернулся во сне, вытянул руку и почуял тепло чужого тела. И правда, куда ещё ей было деваться в тесной комнатушке, заставленной теперь вёдрами и тазом, не топтаться же у двери.

Не открывая глаз, Гундольф притянул Кори ближе и замер, устроившись удобно. Подумал сонно: удивительно, ведь ничего ему в ней не нравится ни внутри, ни снаружи, отчего же тогда так хорошо? Вот госпожа Первая как раз в его вкусе, только к ней не тянет. А эта нескладная девочка, порывистая, колючая и упрямая, кажется сейчас такой родной, будто знал всю жизнь.

Отчего это так, разбираться не хотелось.

Он вдохнул её запах. Дам, с которыми Гундольф проводил время в прошлом, окутывали ароматы духов — и лёгкие, и такие, что дурманят голову похлеще вина. А чтобы голова кружилась от одного лишь запаха тела, было впервые.

Выдохнул, коснулся дыханием тёплой кожи между шеей и плечом. Прижался лбом, губами — нежно и легко, большего и не хотелось. И вновь крепко уснул.

Разбудил стук в дверь.

Гундольф вынырнул из сна, не понимая до конца, почудился этот стук или был взаправду. И совсем близко увидел глаза Кори, распахнутые широко. Шум, видно, и её застал врасплох, и не успела она ещё спрятаться, надеть привычную маску, и была так беззащитна, что казалось, в глазах видна вся душа. На миг подумалось даже, выйдет прочесть её мысли без всяких слов... Но стук повторился, разрушая волшебство.

Кори нахмурилась, приподнялась в тревоге. Повернулась к окошку — последние лучи густо золотили стену напротив.

— Сколько мы спали? — воскликнула она, усаживаясь рывком и поспешно натягивая ботинки. — И вздумалось же мне лечь! Как же некстати, где была моя голова!..

— Ну, тебе тоже отдых нужен, — произнёс Гундольф, тронув её за плечо. — Не хватало, чтобы опять свалилась.

И крикнул тому, за дверью:

— Да иду я, иду!

Это оказался Симен. Обычно молчаливый и угрюмый, сейчас он был сам на себя не похож.

— Значит, не врали, что ты вернулся, — сказал он Гундольфу. — Здесь-то что делаешь?

И тут же пояснил поспешно, отчего интересуется:

— К источнику твой друг приходил. Они почти уверены были, тебя на свете больше нет. Ты им весточку ещё не подал?

— Друг, говоришь? — переспросил Гундольф. — Это который?

— Чернявый, глядит этак с прищуром. Имя я позабыл.

— Джозеф?

— Точно.

— Ага, спасибо за новость, — кивнул Гундольф. — Я к нему загляну.

И собрался прикрыть дверь, только Симен не дал.

— Я войду, — то ли спросил, то ли сказал он и тут же двинулся плечом вперёд, втекая за порог.

Не выталкивать же силой! Гундольф отступил на шаг, уступая дорогу, и его бывший напарник тут же оказался в комнате весь и запер за собой.

— От двери отойдём, — зашептал он. — Слушать будут.

Отходить было почти и некуда. Пришлось переставлять вёдра в угол, одно в другое, и с грохотом оттаскивать полный воды таз. Кори сидела на краю постели, подтянув колени к груди, и помогать не рвалась. Симен встал у окна, опершись на узкий подоконник, и пригляделся к ней.

— А я ведь тебя тоже знаю, — заявил он. — Видал пару раз. Это ведь ты приходил по ночам за товарами?

Кори не спешила отвечать, даже головы не подняла, и по одному виду её напряжённой спины можно было сказать: вопрос ей не по душе. Гундольф припомнил, что там говорили о парне, который возил телегу до него. Неужели то была Кори? Тяжёлая работа, не женская совсем. Глупая девочка, она-то как во всё это влезла? С её рукой таскать такие грузы!..

— Ну, я, — процедила наконец Кори сквозь зубы. — И что с того?

— Да так, — сказал бородач, обернулся к Гундольфу и продолжил, понижая голос:

— Ты же вернулся в город с этими...

Лицо его дёрнулось.

— Ну, с теми, кто... — ещё раз попытался бородач, подняв руку и пошевелив пальцами.

— С калеками?

— Точно. С ними, да? Это правда, что там все наши со Свалки?

Гундольф пожал плечами.

— Все, не все — не знаю я. И откуда они, тоже не спрашивал. Но по разговорам понял, многие знают Раздолье, жили здесь прежде.

— И женщины там были?

— Ну, вроде парочку заметил. Чего спрашиваешь-то?

— Да так. Они тебе какими показались?

— Не понял вопроса, — честно признался Гундольф.

— Чего хотят, зачем пришли? Собираются работать, как раньше, или мстить за Свалку?

— Им и даром не нужен этот город, — раздался мрачный голос Кори. — И не думаю, что скучали по работе. Они хорошо жили, так хорошо, как только можно в этих землях. Ни тяжкого труда, ни графиков. Почти как семья. Может, кто и держал обиду, но сами не стали бы возвращаться, даже ради мести.