А ведь раньше, в прошлом, они мечтали о крыше с площадкой, чтобы лежать и глядеть в небо! Если брату удалось найти дом с балконом, может, и крыша тут точно как в их детских мечтах? Тогда Эрих мог и верёвку там протянуть.

Флоренц отправился проверить, но лестница вывела его к ещё одной запертой двери — не пройти без ключа. Значит, третий этаж недоступен, пока не вернётся Эрих. Ох, ну так и что ж, будто несвежая постель — большая беда! Главное, он теперь в городе, и всё прямо как в мечтах, а то и лучше даже. Почти и не жаль, что с другим миром не получилось.

Интересно, что же теперь станет делать Гундольф. Наверное, тоже в город придёт, не останется же киснуть на корабле со стариками. Вот здорово будет, если и он неподалёку поселится!

Флоренц ждал-ждал, да и задремал. Ведь чем ещё тут заняться? Дом, как мог, осмотрел. Постоял на балконе, разглядывая здания напротив, с изящными колоннами у первых этажей, с лепниной над арочными окнами. Полюбовался на деревья издалека — жаль, не подойти. Вот бы Эрих поскорее показал город!

Проснулся мальчишка от звука голосов. Открыл глаза и в первое мгновение испугался даже, не сообразив, где находится. Здесь всё дышало затхлостью, исчез солёный запах моря с нотками металла. Слева вместо привычного круглого окошка возникла стена, зато в ногах желтел прямоугольник света. И свет этот, разбавляя комнатные сумерки, рисовал над головой высокий потолок — не тот, привычный, о который и стукнуться макушкой можно, если поднимешься второпях. Не металлический, с пятном, напоминающим портрет Эриха, а белый... точно, Эрих!

Хотелось тут же и бежать к брату, но слышно было, он беседует с кем-то. Раз Флоренца не позвал, значит, разговор не для лишних ушей. Так что мальчишка встал у порога и, приоткрыв дверь и поглядывая в щёлку, терпеливо принялся ждать, когда брат освободится.

Разговоры долго не смолкали, даже ноги устали стоять. Но вот зазвучали шаги на лестнице — Эрих поднимался, всё ещё рассказывая о чём-то вполголоса. Видно, его собеседник шёл следом.

Флоренц подосадовал. Что ж такое — столько не виделись с братом, а кто-то, как назло, явился так некстати!

В щель было видно, как Эрих показался на площадке с переносной лампой в руке.

— Я отыщу его, — негромко сказал он. — В другой раз этот паршивец от меня не уйдёт. Нет, не уйдёт!

Эрих взмахнул рукой, сжатой в кулак, а затем исчез из виду. Скрипнула, отворяясь, дверь его комнаты. Но следом никто не шёл. С кем же тогда разговаривал всё это время брат?

— Кто это сделал? — между тем донеслось из соседней комнаты. — Кто здесь был?.. Кто здесь, отвечай! Это ты, Кори? Думаешь добраться до меня?..

Голос звучал тревожно, и мальчишке тоже стало не по себе.

Эрих, видно, от одиночества привык разговаривать сам с собой, и гостей никаких не было. Только что же случилось, что происходит сейчас в другой комнате? Сюда пробрался кто-то, замышляющий зло? Тогда нужно спешить на помощь брату!

Флоренц рванулся вперёд так, что ушибся о косяк. И когда он, схватившись за локоть, влетел в комнату Эриха, тот поглядел на него, широко распахнув глаза.

— Проваливай! — крикнул Эрих, отступая на шаг и выставляя перед собой руку. — Сгинь, развейся, исчезни! Мёртвым место в могилах!

— Ты чего? — испуганно спросил мальчишка. — Я же не мёртвый. Эрих, чего ты?

— Я не хочу тебя больше видеть! — закричал тот. — Сколько можно, хватит!

И он, схватив стул, швырнул в брата. По счастью, Флоренц сообразил отскочить в сторону.

А что делать дальше, он не знал. Не понимал, что нашло на Эриха. Прежде тот никогда не повышал на него голос, а уж чтобы руку поднять? Такое и вообразить не удавалось!

И Флоренц испугался. Струсил. Сбежал в свою комнату, запер дверь, придвинул ещё кресло для надёжности, торопясь, царапая доски, а затем уселся прямо на пол и разрыдался, как маленький.

Это уже было совсем не как в мечтах.

Эрих ещё что-то выкрикивал за дверью, ударил в неё раз или два, тяжело, зло, но затем утих. Видно, ушёл спать. А Флоренц в эту ночь спать больше не мог, прислушивался настороженно. Лишь к рассвету задремал, уронив голову на кресло.

Лёгкий стук его разбудил. Затем ручку повернули, но дверь, запертая изнутри, не открылась.

— Фло, ты спишь?

Голос Эриха звучал виновато.

— Эй, братишка, впустишь меня? Нужно поговорить!

Флоренц в нерешительности замер, но затем всё-таки взялся за кресло, чтобы сдвинуть его в сторону.

Леона налетела со смехом, едва не опрокинув. Чудом достало сил её удержать.

Она, конечно, маленькая и хрупкая, и даже с этими крыльями весит немного, но Кори сейчас с трудом удавалось стоять на ногах, не то что ловить кого-то.

Всё ещё смеясь, Леона встряхнула руками, складывая крылья. Они надломились у запястий, повисли безвольно длинными полосами.

Кори поглядела в бледное лицо с вопросительно поднятыми бровями, плохо различимое в сумерках. Глаза казались совершенно чёрными, уже и вспомнить не удавалось, какого цвета они были прежде.