Осыпав ее челюсть серией легких поцелуев, я поддаюсь своему любопытству и спрашиваю:

— Что?

— Хм?

— Скажи, что ты собиралась сказать.

— О, ничего. Я просто… ну… Пакс и Пресли. Вся их ситуация. Это такое безумие, правда? Я имею в виду… Пресли беременна. Думаешь, Пакс сейчас там, просит ее выйти за него замуж. Черт возьми. Это все так напряженно.

— Да. — Я осторожно соглашаюсь, удивляясь странной нотке в ее голосе.

— Это просто заставило меня задуматься.

— Это заставило тебя задуматься, что бы произошло, если бы на их месте были мы?

Она кивает.

— Я бы женился на тебе хоть завтра, Элоди Стиллуотер, с ребенком или без него.

— Ты сумасшедший. — Но она краснеет, и застенчивый оттенок ее щек прекрасен.

Я хочу укусить ее. Хочу, блядь, съесть ее. Поглотить целиком, пока не присвою ее всю себе, и мы оба не перестанем существовать. Тишина была бы прекрасна. Только я и Элоди, души, сплетенные воедино, плывущие по черному морю.

— Лично я думаю, что нам стоит подождать, — говорю ей, заправляя за ухо прядь ее волос. — Я не хочу ничего, кроме жизни с тобой. И хочу наслаждаться каждым аспектом этой жизни. Это значит — проживать все это. Встречаться. Влюбляться. Мы наслаждались этими моментами. Теперь мы можем наслаждаться совместной жизнью в нашем собственном доме. Нам предстоит учиться в колледже, отправиться в путешествие и пройти через миллион других приключений, прежде чем мы с головой окунемся в брак. Мы подобны бабочкам, — говорю я ей, еще раз сжимая ее попку. — Наша жизнь ужасно коротка. Мы рождаемся, голые и кричащие, и не успеваем оглянуться, как уже уходим в бездну. Я хочу смаковать каждый опыт, который мне доведется разделить с тобой на этой земле. Хочу прожить с тобой каждый день по кусочкам. В хорошем и плохом. Важном и бессмысленном. Я планирую смаковать тебя, как темный шоколад. Каждая микросекунда этой жизни с тобой будет неизгладимо вписана в мою душу перед смертью. Если буду торопить события, это не принесет нам пользы…

Элоди прерывает меня поцелуем. Глубоким. Мощным. Захватывающим. Она на вкус как мед, и весна, и солнечный свет, и все то хорошее, о чем я никогда не думал. Закончив со мной, она задевает кончик моего носа своим, а затем прижимается лбом к моему, мурлыча себе под нос.

— Тебе нравится, когда люди думают, что ты какой-то угрюмый, депрессивный художник…

— Я и есть угрюмый, депрессивный художник.

Она качает головой, смеясь.

— Не хочу тебя расстраивать, но на самом деле ты один из самых милых и романтичных людей, которых я когда-либо встречала. И можешь забыть о том, чтобы делать такое лицо, Рэн Джейкоби. Никакие гримасы не изменят этой правды.

— Если не прекратишь нести чушь, я брошу твою задницу на эту кровать, а затем стяну с тебя трусики, обхвачу руками твое горло и жестко трахну.

Глаза моей Малышки Эль становятся круглыми, брови подняты вверх к линии роста волос. Однако ее зрачки расширены. Она может быть притворно обеспокоена моей угрозой, но на самом деле мысль об этом ее заводит. Элоди милая. Такая чертовски добрая и заботливая, что у меня от нее зубы болят в самом лучшем смысле этого слова. Но это не значит, что она кроткая. В ее животе пылает огонь, который горит жарче, чем в аду. Ее темная сторона гораздо более захватывающая, потому что она неожиданная. Ей нравится, когда я бываю груб с ней. Нравится подчиняться мне. Нравится давать мне то, что я хочу. Даже сейчас я чувствую, как ее прелестная маленькая киска мокнет в трусиках, прижимаясь к моим бедрам.

— Ты не посмеешь, — говорит она с уверенностью, которая противоречит ее нервам. Я не слепой. И вижу, как пульс трепещет у основания ее горла.

Медленно я провожу правой рукой по ее спине, поднимаясь вверх, к волосам. Быстро, как молния, хватаю ее за горло так, чтобы почувствовать, как учащается ее дыхание под моей ладонью, когда пальцами сжимаю ее горло. На этот раз глаза Элоди расширяются по-настоящему.

— Ты сама в это не веришь, — рычу я, наклоняясь к ней и сильно прикусывая ее нижнюю губу.

Девушка издает сдавленный задыхающийся звук, от которого мой член мгновенно начинает пульсировать в штанах. Я живу ради этих гребаных вздохов, хныканья, резких вдохов — всех этих уязвимых звуков, которые она издает только для меня. Они такие невинные, музыка для моих злых, порочных ушей. Левой рукой я беру ее за челюсть, вдавливаю пальцы в щеки, заставляя открыть рот.

— Ты же знаешь, что лучше не противоречить мне, когда я говорю тебе, что собираюсь что-то сделать, не так ли? — шепчу я в ее открытый рот.

Она пытается заговорить, но я слегка качаю головой и неодобрительно смотрю на нее.

— Я так не думаю, — выдыхаю я. — Не думаю, что тебе следует говорить после этого возмутительного комментария. Думаю, тебе нужно время, чтобы переосмыслить, имею ли я что-то в виду, когда говорю это, Элоди Стиллуотер.

Ее веки трепещут — она бы закрыла их и спряталась в темноте, подальше от моего пристального взгляда, но так легко она не отделается; я еще раз коротко встряхиваю ее голову левой рукой, правой сильнее давлю на горло, точно контролируя, сколько воздуха она может втянуть в легкие.