“Для тебя?” Он выгибает бровь, медленно, покровительственно оглядывая меня. “Не-а. Дай мне знать, когда мой лучший друг вернется”.

ГЛАВА 17

Лев

Печальный факт № 2200: После обезглавливания средний человек остается в сознании еще 15-20 секунд.

Я покидаю резиденцию Фоллоухиллов, не попрощавшись, соки их дочери все еще у меня на руке.

Я бросаюсь через улицу к своему дому, распахивая дверь. Папа и Дикси сидят в гостиной и смотрят "Парки энд Рик", как самая здоровая пара на планете земля.

Им уже всерьез нужна свинина.

– Привет, Лев. Дикси поворачивает голову, улыбаясь мне с дивана. — Я приготовила яичные рулетики на пару, если ты...

“Да. Спасибо. Позже.” Я взлетаю по лестнице в свою ванную, как будто только что проглотила бутылку слабительного.

– Хорошие манеры! Папа рявкает с дивана. Как будто ему насрать на них, когда Дикси нет рядом.

В ванной я начинаю сбрасывать футбольную форму на пол. Я добираюсь до бандажа.

Я снимаю его, затем морщусь, заглядывая внутрь. Ага. Я кончил в штаны, как чертов новичок.

Мужество приклеило мои бандажи к моему хламу суперклеем.

С шипением я выбрасываю бандаж в мусорное ведро и сжимаю края гранитной стойки, глядя на себя в зеркало.

Я чувствовал себя полным придурком, дроча Dove. Не потому, что это было неприятно. Это было фантастически.

Но потому, что она была под воздействием, и я искренне думал, что она скажет мне, где наркотики, если я доведу ее до оргазма и откажу ей.

Мой член снова тверд —к черту это дерьмо и к черту то, что я восемнадцатилетний.

Я опускаю взгляд на руку, которая все еще покрыта соками Бейли.

Теперь она вся липкая и сухая, но я все еще чувствую ее запах. Ее вкус, если бы я провел языком по своей ладони. Но я не могу. Я не могу дрочить, используя ее соки.

Это было бы неправильно. Чувство вины убило бы меня.

Наклоняясь вперед, я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к зеркалу, заставляя себя не ударяться о него головой и не разбивать.

Я до смерти люблю Бейли Фоллоухилл.

Но девушкой она становится, когда под кайфом...

Я ненавижу эту цыпочку. Со страстью.

“Так что, в любом случае, большое спасибо, что подставила мне задницу, мам”. Я сижу рядом с маминой могилой, рассеянно ломая веточки. “Бейли сказала, что не хочет начинать что-то вместе, потому что ты взял с нее обещание, что она всегда будет рядом со мной. Она восприняла это как то, что она должна была подружить мою задницу до полного забвения. Теперь она в беде, и я не уверен, как ей помочь”.

Как помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогали?

Держу пари, у мамы нашлись бы мудрые слова на этот счет.

– Ладно, фэйр, - стону я.
– Ты не виноват, что все так запуталось. Но мне позволено высказаться, ладно?

Качая головой, я опускаю руку в ведро с теплой водой и мылом для мытья посуды, достаю губку и начинаю мыть ее могилу.

Папа, Найт и я приходим сюда каждое воскресенье, чтобы пообщаться с ней, по очереди чистить ее надгробие и украшать его свежими цветами.

Потом мы все рассказываем ей о нашей неделе. Наверное, это единственное место, куда папа не приводит Дикси.

Сегодня моя очередь убирать и сажать цветы.

Папа и Найт сказали, что немного опаздывают.

После того, как я вытираю надгробие полотенцем из микрофибры, я ставлю цветы в вазу, которая стоит на нем. Розы для Рози. Розовые и белые. Ее любимое блюдо.

– Вот так, мам. Выглядишь на миллион баксов, как обычно. Я стою перед камнем и подмигиваю ему.

“Прекрати приставать к маме, Лев. Она занята”, - слышу я игривый шепот Найта позади меня, гравий хрустит под его ботинками.

Я чувствую, как он хлопает меня по спине, заключая в братские объятия, и слышу, как автоматически запирается папина машина, когда он присоединяется к нам. Найт целует меня в макушку, чтобы позлить, потому что я чувствую себя ребенком. “Ты хорошо выглядишь, братишка”.

– Да? Что ж, я чувствую себя дерьмово.

– И пахнет так же. Нос Найта дергается, но он просто разыгрывает меня.
– Бейли все еще доставляет тебе неприятности?

Прежде чем я успеваю ответить, папа наклоняется к надгробию и, нахмурившись, переставляет розы.

Он такой дотошный и придирчивый во всем, что связано с мамой.

Может быть, будет лучше, если мы с Бейли расстанемся. Нет ничего печальнее, чем переживать свое разбитое сердце каждый божий день после того, как ты потерял того, кого любишь.