Перехватившись, практически полностью беру её вес на себя. Чувствую, как Вика истерично вздрагивает всем телом.

Боже, надеюсь, он её не покалечил. Такой запросто мог и даже не заметил бы.

— Уйди, скотина, — выплёвывает быкоподобный.

Тигр даже не трогается с места.

А редкие прохожие хоть и держатся в отдалении, но в руках у них телефоны. Кто-то снимает, кто-то просто звонит. И надеюсь, что всё-таки в полицию, а не в сводку новостей.

— Так, да? Завела всё-таки себе трахаля? — оскаливается Стас. — Так смотри, как я проломлю ему башку!

С яростным рёвом он бежит на Тигра, а я очень хочу зажмуриться. Потому что это выглядит дико страшным. Но не могу, смотрю во все глаза, как Стас словно натыкается на невидимую стену, сгибается пополам, а потом падает замертво.

По крайней мере, звуков с его стороны больше не слышится.

А прохожие начинают нестройно апплодировать Тигру, словно циркачу на арене.

— Так ему и надо!

— А с девушкой-то что?

— Развелись же уроды…

— Таким место в тюряге!

Пока я хлопаю глазами, глядя в спину Тигра, происходит сразу два события: Вика перестаёт дрожать, а Тигр легко подпинывает тушу у своих ног.

— Он жив? — спрашивает Вика дрожащим голосом.

И пока я соображаю, обрадует её новость или огорчит, заваливается в обморок.

Вот только удержать пусть миниатюрную, но всё же живую девушку мне явно не по силам. Надеясь только, что помогу ей избежать удара головой о мостовую, не ожидаю, что меня вдруг лишат Викиного веса.

— Куда её? — ровно спрашивает Тигр.

Бессознательная Вика лежит у него на руках, и мне приходится потратить несколько долгих секунд, чтобы подавить неуместный приступ ревности.

— Красивая? — насмешливо напоминает Тигр.

А я краснею от ощущения, что он прочитал все мысли по моему лицу.

— Сюда.

Открываю перед ним дверь салона, в последний раз оглядываюсь на быка Стаса, а потом уделяю всё внимание Вике.

— Он не очнётся? — спрашиваю, прикусывая губу.

— Часов через двенадцать может быть. Надеюсь, менты приедут раньше.

Тигр усаживает Вику на табурет между шкафом и столом в нашей подсобке два на три. Я легонько хлопаю её по щекам, пытаясь привести в себя.

Но не тут-то было! Она не реагирует и в какой-то момент мне кажется, что даже не дышит. Судорожно вспоминая, как ещё можно привести человека в себя, если под рукой нет нашатыря, мечусь по всей подсобке, едва ли шоркаясь о Тигра всеми частями тела.

Но об этом я подумаю потом, а пока…

— Что ты делаешь?!

Но Тигру плевать. Он льёт на лоб Вике воду из чайника.

Пока я протискиваюсь, чтобы схватить его за руку, Вика захлёбывается, начинает кашлять и быстро приходит в себя.

— Видишь, красивая, мой способ лучше.

Ага. А ещё лучше было бы, если он убрал руку с моей талии и перестал прижимать меня к своей спине. А ещё этот шёпот на ухо…

Восторженные мурашки все как одна следуют Викиному примеру, грохаясь в обморок. Передают эстафету вибрации, которая рождается под пупком и следует всё ниже и ниже, оставляя после себя горячий, влажный след.

Ни разу не твёрдо освобождаюсь от его объятий и бросаюсь к Вике.

— Ты как? Что он тебе сделал?

— Олеся?

Она смотрит на меня так, будто первый раз видит.

— Я. Ты не вернулась с обеда, и я забеспокоилась. А потом услышала, как ты кричишь.

— Это Стас, — она захлёбывается вздохом, хватается за горло. — Стас нашёл меня. Он… где он?

Вика собирается вскочить, но я за плечи усаживаю обратно. От того, как она панически оглядывается и дрожит, мне больно. Чувство, будто ножом вырезают узоры на сердце.

— Всё хорошо, слышишь? Он тебя не тронет. Мы вызвали полицию.

Не мы, но кто-то ведь точно вызвал.

— Он сам из полиции, его не тронут, — шёпотом, словно под большим секретом рассказывает Викаа. — Поэтому я и убежала на другой конец страны. Надеялась, что хотя бы здесь он меня не найдёт. Да и работу долго искала, такую, чтобы приличная, но без паспорта.

Тигр присвистывает.

— Так у вас здесь приют.

Делаю вид, что не слышу.

— А это кто? — снова начинает дрожать Вика.

Да, не заметить Тигра в нашей каморке это надо постараться.

— Знакомый.

— А почему у него руки разбиты? — всё ещё шёпотом интересуется она.