Не понимаю, что произошло.

— У тебя полно поклонников, красивая. Озвучь список, чтобы я убил всех сразу, а не вылавливал по одному.

От насмешливого, но какого-то странного голоса Тигра, меня начинает колотить как при высокой температуре. Когда пытаешься, но не можешь остановить безумные мышечные сокращения. Потому что это сильнее тебя.

Вот и я оказываюсь слабачкой.

Зубы стучат друг о друга, и я даже слова не могу ему сказать.

И становится только хуже, когда Тигр накидывает мне не плечи свой пиджак, до боли стискивает в объятиях.

— Не смей, — отрывисто шепчет на ухо. — Больше. Никогда.

И на долю мгновения мне кажется, что ему тоже непросто. Но, наверное, кажется.

Это же хищник. Тигр. Самый опасный из них. Самый сильный.

Непробиваемый.

— А г-г-д-де… — пытаюсь выговорить.

— В Аду.

Пока я вспоминаю, что такое Ад, он подхватывает меня на руки. На миг задерживает дыхание, как будто ему больно, а потом твёрдо и уверенно несёт вниз, в свою машину-монстра.

Рассмотреть, что там в квартире я не могу. Одной рукой Тигр прижимает мою голову к своей груди.

Решаю, что он прав. Расслабляюсь в горячих, надёжных объятиях.

Но уже перед машиной вдруг понимаю: я доверилась. Не боюсь, не психую, радуюсь ему так, как никому и никогда.

Моему Тигру. Мужчине, который спас меня от Пашки, обморока, а теперь и самой себя.

— Ты…

Тигр качает головой, садит меня на пассажирское сиденье.

Потянувшись, касаюсь пальцами его лица. Прикусываю губу от распирающего трепета, восторга и какой-то запредельной гордости за него. Благодарности, такой огромной, что мешает сделать вдох.

И только тут замечаю, что мои пальцы в крови.

— Что?..

Оглядываю себя, замечаю кровавые следы на белой футболке.

Но меня не ранили. Тот мужик даже пальцем не успел меня тронуть.

Но это значит…

Замирая от паники, что снова накрывает стобальной волной, перевожу взгляд на его белоснежную рубашку. По которой с каждой минутой всё ярче разливается огромное ярко-красное пятно.

— Ты ранен!

С сиденья слетаю в одно мгновение.

— Я в бешенстве, — коротко отвечает Тигр, перехватывая меня и прижимая к себе. — А если бы я не успел, красивая?

— У тебя кровь!

Но вырваться из его рук даже сейчас задача из разряда невыполнимых.

— Царапина. Ерунда по сравнению с твоей смертью.

— Но я жива!

— Да. И только поэтому стоишь, а не лежишь связанная в багажнике. Помнится, тебе понравились наручники.

Наручники. С того момент прошло меньше двух недель, а кажется, что целая жизнь, разделённая на до и после.

Против воли улыбаюсь. И получаю улыбку в ответ.

А потом отвечаю на бесконечно долгий, властный поцелуй. Сразу же пускаю его язык внутрь, едва не теряю сознание от дрожи, которая рождается в глубине живота.

Вцепляюсь в рубашку.

И отскакиваю, когда Тигр шипит сквозь зубы.

— Чёрт.

— Прости, прости, прости.

Увлекшись, я вцепилась ногтями прямо в место, куда его ранили.

— Боже, я такая дура!

Злюсь сама на себя.

Тигр только что меня спас, а я кидаюсь на него с объятиями.

— Ты умная, — смеётся он. — И красивая. И нужна мне до чёртиков.

Последнее предпочитаю проигнорировать просто потому, что краснею вся от макушки до кончиков пальцев на ногах.

— Выйдешь за меня? — прижимая к себе, шепчет Тигр мне на ухо.

Ответить не успеваю. Во дворе появляются полицейские машины с красно-синими фонарями и громкими сигналками.

А потом нам становится не до этого. Тигра, и меня, потому что он всё время прижимает меня к здоровому боку, быстро берут в оборот. Скорая, приехавшая вслед за полицией, сразу поднимается наверх, а спустя какое-то время я вижу, как они спускают на носилках тело в чёрном мешке. Чит ай к ни ги на К ни го ед . нет

Тигр берёт меня за подбородок, заставляет посмотреть на себя.

Долгий, внимательный взгляд прошивает насквозь смесью чувств из остатков страха и отвращения вместе с безграничным счастьем. И облегчением оттого, что всё закончилось.

Но полицейский, который допрашивал Тигра после того, как ему обработали рану на боку, покашливает, и нам приходится оторваться друг от друга. Он же запрещает Тигру садиться за руль после обезболивающего.

Но где Тигр, а где запреты.

Он отпускает меня только на то время, которое требуется, чтобы закрыть дверь и сесть на водительское место. А потом берёт ладонь, на мгновение подносит к губам.