– Хорошо, - я кивнул. – В таком случае, можете быть свободным. Держите меня в курсе насчет расследования и да… Если на вас будут оказывать давление в процессе, докладывайте мне незамедлительно.

В отличии от ушедшего на покой Бенкендорфа, новый главный тихушник империи таким огромным личным авторитетом как предшественник не обладал, что мгновенно стало приводить к различным неприятным казусам – временно я надеюсь, - когда кое-кто из высшего чиновничества страны стал находить возможным оказывать на главу СИБ давление в плоскости провидимых «конторой» расследований.

Когда Чернышев ушел, я вызвал бессменно находящегося на своем посту Муравьева и приказал найти в своем расписании окно, чтобы пригласить на аудиенцию самого «бунтаря-самоучку», на пустом месте сумевшего организовать столь много проблем сразу нескольким ведомствам, включая «всесильную» СИБ.

Время нашлось только спустя две недели, причем буквально на колесах. Двор собирался переезжать на зиму на юг, поэтому в Царском Селе творился полнейший бедлам. Понятное дело, что сам император во многом избавлен от таких мелких бытовых проблем, однако я и в прошлой жизни никогда не любил вот это «чемоданное» состояние, а уж здесь, учитывая объем необходимого к перемещению добра – и подавно.

Вообще, общество к идее постройки новой столицы на юге отнеслось очень по-разному. Тут естественно напрашивалась очевидная историческая аналогия с Петром I, который для того, чтобы строить новую Россию и облегчить себе борьбу со старыми отжившими свое порядками, перенес столицу на новое место. Экстраполировали ситуацию полуторавековой давности, сравнивали масштаб реформ, проведенных двумя монархами, но глобально сходились на том, что в данном случае основные, наиболее сложные с управленческой точки зрения реформы-то уже были проведены, а значит именно с такой точки зрения на проблему смотреть смысла не много.

Кое-кто возмущался непомерными тратами, которые были запланированы в бюджете на ближайшие несколько лет, другие – в основном молодежь того поколения, что вошла в осознанный возраст уже при моем правлении – наоборот радовались желанию отбросить старое и перейти на следующий исторический виток существования Русского государства. Третьи считали, что строительство новых городов – далеко не самый худший способ потратить деньги из казны и не видели в этом ничего предосудительного. Уж точно лучше, чем на драгоценности, балы и фаворитов, не будем показывать пальцем на того, кто увлекался такими делами.

– Прошу прощения, Дмитрий Иринархович, что принимаю вас в такой обстановке, переезд – дело хлопотное, сами понимаете, - Завалишин в итоге приехал прямо на вокзал Царского Села, где как раз загружался императорский поезд, с тем чтобы увезти двор на зимовку в теплые края. Несостоявшегося революционера я встретил прямо на платформе, после чего провел себе в салон-вагон и предложил присесть за небольшой чайный столик, расположившийся в углу. – Однако я хотел пообщаться с вами до отъезда на юг, так сказать, пока вся история не успела остыть.

– Да, ваше императорское величество, - чиновник аккуратно хоть и с явным интересом разглядывал интерьер моего личного вагона, при этом обращение к нему по имени отчеству и даже извинения от императора по такому незначительному поводу явно сбили бунтаря с решительного настроя, с которым он направлялся на встречу. – Я в любом случае благодарен вам за возможность донести свою точку зрения.

– Ваша точка зрения мне понятна и дополнительных объяснений не требует, - я покачал головой. – Вопрос только в том, какая вас в связи с этой точкой зрения ждет дальнейшая судьба.

– Простите, ваше величество, я не совсем понимаю… - Моей резкой отповедью собеседник окончательно был сбит с толку, чего я и добивался изначально.

– Смотрите, Дмитрий Иринархович, - я откинулся на спинку кресла принялся рассуждать. – Вам уже почти сорок, а вы до сих пор ходите титулярных советниках. И будем честны, выше коллежского асессора вам не подняться никак. Даже при протекции вашего лепшего друга Муравьева. Во-первых, СИБ будет против, скажите спасибо вашим якобинским взглядам в юности, но это полбеды, нынче, если человек умеет делать дело, ему мелкие грешки могут и простить, обычное в общем-то дело. Все дело в вашей честности и связанной с ней неуживчивости. Какого-то состояния нет и в помине, жены и детей тоже не нажили. Скоро старость, а вы отличились только скандалами.

– Но, судя по тому, что вы меня пригласили на разговор, - после заметной заминки, ответил Завалишин, - у вас есть какое-то предложение, связанное с исправлением текущего, хм… Бедственного положения?

Судя про мелькнувшей у собеседника кривой усмешке, он свои жизненные достижения оценивал тоже не слишком высоко.

– Есть, - тоже взяв небольшую паузу ответил я. – Хочу для начала вас предостеречь от мысли, что якобы император – хороший, добрый человек, которому свойственно помогать сирым и убогим. Я, видите ли, считаю, что правильный подбор работников – это больше половины успеха в любом деле. Кадры решают все. А вы широко известны, в узких конечно кругах, своей патологической честностью. Свойство, надо признать, в наши времена достаточно редкое и оттого имеющее немалую ценность.