Шрифт:
[Ияков: …]
Его меч был также за спиной, перочинный ножик Радмира лежал на тумбочке, а бумаги были сложены ниже.
[Ияков: …]
Это всё было сон… Странный, ужасно страшный сон…
[Ияков: …]
Иякову надо было срочно бежать разведывать информацию. Он вскочил на ноги, не удосужив себя заправить постель, обулся и вышел вон.
Ему тяжело было находиться в этих мерзких деревянных стенах.
Они так и глядели на него своими чёрными сучками, будто угрожая убить.
[Ияков: …]
Так он и ушёл.
[Ияков: …]
Даже не заметив разложенную на полу доску томп.
Глава 26
[Ияков: …]
Он снова был на стройке. Здесь кружилось всё такое же огромное количество, даже чуть больше. Помимо банальных денег, теперь многих привлекал вообще общий ажиотаж вокруг всего этого. Как-никак целый город воздвигал просто громадную лестницу на вершину громадного холма. Грандиозность этой задумки сильно будоражило мозги жителей Рибла, хотя, по факту-то, сооружение предназначалось для демонстрации того, что они были захвачены чужой страной.
Однако они были только рады: если сначала они и доверяли правительству Кеерфагена, скоро вскрылось то, что он был Линчем да и убил половину города в придачу. Последующие правительства из разбойников тоже не были особо-то умелыми и полезными для граждан, так что альтернатива с могучей империей звучала просто чудно. В конце концов, Сифиз не устраивал в городе геноцида, да и сдались они ему без боя.
[Ияков: …]
Как же они расстроятся, когда прямо на этой лестнице их нового императора унизит самый обычный голубоглазый юноша в пастушьей шляпе.
[Ияков: Хе…]
Ияков аж хорошо становилось от таких мыслей. Сейчас на стройке было настолько много народа, что и южанинов было непривычно много. Всё-таки через два дня уже была назначена сама церемония, так что и стройка кончалась уже завтра. Именно по этому поводу всякая знать империи и явилась, поглядеть на то, как продвигалась работа. Они-то больше всего и интересовали и Иякова.
[Ияков: …]
Сейчас юноша стоял в сторонке – здесь раньше лежала куча кирпичей, но её уже растаскали, так что место пустовало и здесь никого кроме него и не было.
[Ияков: …]
Он снял свою одежду и положил её под куст, оставшись абсолютно голым. Единственным его «аксессуаром» остался стальной изогнутый меч, прикреплённый ремешками к обнажённой мускулистой спине.
[Ияков: Невидимость.]
Ияков прошёлся ладонью по своему телу, и тут же его облик растворился на фоне песочных стен. Ту же процедуру он провёл и с клинком, так что он полностью стал невидим.
Очевидно, что так он собирался подкрасться к тем, кто был ответственен за визит императора, и подслушать их разговор. Было бы, конечно, круто коснуться их ладонью и на этом закончить, но их очевидно было много, а ему нельзя было раздувать панику. Если бы они доложили Сифизу, и тот бы тупо не приехал, то все планы Иякова накрылись бы медным тазом.
[Ияков: …]
Так что ему оставалось лишь сделать всё скрытно, хоть это и не совсем подходило под его планы.
[Ияков: …]
Невидимый юноша выбрался из того самого уголка и двинулся в сторону шатра, который располагался на самой вершине холма, куда и двигалась потихоньку растущая лестница.
Только вот теперь ему надо было как-то пробираться среди толпы людей, даже не замечающих его и не способных отойти в сторону…
[???: Ай!]
А, нет – это для него не было проблемой: он тупо всех распихивал в стороны. Все шарахались от его толчков, не понимая, кто это сделал, а некоторые мужички даже падали и кувырком катились вниз.
Впрочем, какая разница? Когда вообще столь посредственному и невозмутимому человеку, как Ияков, не было плевать.
[Ияков: …]
Наконец, он взобрался на верх. Шатёр был прямо-таки лиловый, словно здесь скоморохи выступали, а не прорабы сидели. Да и сами южане были одеты не менее скромно: длинные пурпурные робы, обшиты золотом, какие-то большие круглые серьги в ушах (что вообще для Иякова казалось диким – такое у них в деревнях и девушки не носили, только коровы если), кучи браслетов и очень и очень странная обувь.
Туфли у них были с каблуками – в этом и не должно было быть ничего особенного, но вот только каблуки эти располагались под носком, а не под пяткой.
Удивительно было, как они вообще передвигались.
[Ияков: …]
Ияков приблизился к самому шатру, где возилось трое очень хорошо одетых людей и около десятка стражников. Внутри, под навесом, они всё тыкали в карту, махали руками с разноцветными кольцами и что-то орали на своём языке – не понятно было ни слова.
Так что без каких-либо зазрений совести голый юноша приблизился к одному из охранников и коснулся ладонью его шеи – всего на мгновение.