— В таком случае я тоже виновата. Я тоже оставила её. — Лена подумала, что в росписи теней она смотрится так же уродливо и жалко. — Послушай, она могла заблудиться, потерять телефон, пораниться, сломать лыжи. Возможно, она где-то сейчас сидит и ждёт, когда её найдут. Или не ждёт, а бродит в поисках базы. — Лена оглянулась. — Пойдём в кафе. Надо согреться, а заодно опросить возможных свидетелей. Нельзя терять время.

Виталий посмотрел на часы. Сколько раз за последние полтора часа он на них смотрел? Каждые пять минут. Зачем?

Внутри небольшого уютного кафе с десяток столов и цинковая стойка. Здесь пахнет цитрусами, свежей выпечкой и полиролью. В полумраке источником света служат лишь разноцветные лампочки китайской иллюминации вдоль окон да экран огромного телевизора под потолком над барной стойкой. На экране под неприхотливую, но задорную мелодию полуголые девицы в коротких юбках потрясают упругими ягодицами.

В углу у огромной кадки с раскидистым растением на одинокой табуретке сидит женщина в скромной одежде, которая что-то выдёргивает из лежащего на коленях платка, сопровождая каждое движение глухим бормотанием.

Когда они вошли, женщина на секунду замерла, облизала сухие губы, но головы не подняла. Кроме неё в зале было ещё два человека. Белая рубашка, чёрный жилет, аккуратная модельная стрижка выдавали в одном из них бармена, примятый затылок и узкие, обтянутые исландским свитером, плечи принадлежали позднему посетителю. Мужчины увлеченно беседовали, не обращая внимания на вошедших.

— Вон. — Лена кивнула на столик у окна. — Садись. Я сейчас.

Виталий послушно поплёлся туда, куда указала Лена. Подойдя к столику, рухнул на стул и отрешенно посмотрел в окно. Нестерпимая жалость застряла в гортани комком щемящей боли, чтоб не заплакать, Лена прикусила губу и отвернулась. Узнав мужчину в свитере, направилась к барной стойке.

— У меня автозапуск стоит на минус 20… Ваще не парюсь. — Бармен с силой потёр стакан и поднял его, высматривая в сумеречном мелькании телевизора наличие на стекле пятен.

— Вот, пля, а мой зюзик при минус 10 никак заводиться не хочет, кричит на меня матом… Зюзик это Ларгус… без сидений, для привозить-отвозить всякие кирпичи… Я же на даче в основном живу, у меня там урожай, не могу бросить, бомжи шастают, выгребут всё… Дверь выломают, ещё и насрут посреди кухни. Уж было раз. Так-то на работу у меня нормальная тачка есть, с пол-оборота заводится, вебасты и всё такое стоят, но их на ходу в такой мороз же малька гонять надо… А вот зюзик тот не хочет нормально заводиться, тепличный, сука, пепелац.

— Ну так это же наш автопром… Тут другой подход нужен. — Удовлетворённый полученным результатом, бармен отставил стакан и принялся натирать следующий. — Паяльную лампу в поддон… И блок кипяточком пролить, по мере прогревания, кривым стартером проворачивать… А то привыкли, вебасты… хренасты.

— Не, с моим «Зюзиком» попроще выходит, с толкача и дыр-дыр-дыр поехали. Но мороз, сука, ненавижу зиму… Колёса на морозе квадратные… С толкача всё колом и не крутится.

Владелец «Зюзика» поболтал в стакане коричневую жидкость и, опрокинув в себя, поёжился. — Вот только коньяк и помогает пережить печаль.

— Волков! — гаркнула Лена в примятый затылок. Щуплые плечи дёрнулись, и грушевидная голова повернулась. На ввалившихся щеках Волкова мелькали серые тени танцующих девиц. — Коньяк пьёшь!

— Блин, Рязанцева, бродишь, как привидение. Что я ещё должен в баре делать? Долг принесла?

— Ты что, не знаешь, что у нас человек пропал?

— А я тут при чём? Гони бабки.

— Тебе не стыдно! Все в поиске, а ты, сотрудник органов, тут коньяк попиваешь.

— Ой, не надо только давить мне на совесть. Я здесь не сотрудник, я на отдыхе, от зимы бежал не для того, чтобы тут теперь по сугробам лазить. — Волков схватил лапищей квадратную бутылку и плеснул в стакан алкоголь. — А тебе, я вижу, никак без криминала не сидится. И что ты за человек, Рязанцева, до всего тебе дело есть.

— Вот про совесть — это ты правильно сказал, какой смысл давить на то, чего нет, да и в помине не было.

— Ой, ой, ой! Ты деньги принесла, совестливая наша?

— Да ну тебя! — Лена махнула рукой и обратилась к бармену. — Скажите, вы что-нибудь знаете о пропавшей женщине, видели её сегодня? — Лена положила на стойку телефон Виталия. С экрана улыбалось счастливое лицо Гули. — Может, она заходила сюда?

— Ннннет, — выдавил бармен в закрученные «а-ля Дали» усы.

— А что-нибудь подозрительное… Или кто-то…

— Не было ничего такого…

— А ты, Волков, ты же в это время на лыжне был. Может, что-нибудь заметил?

— Ничего я не видел.

— Понятно, — Лена оглянулась на Виталия. Тот сидел, склонив голову на сложенные руки.

— Чай есть у вас? Имбирный?

— Мы вообще-то уже закрываемся, — пробормотал смущённо бармен.

— Пожалуйста, сделайте чай, со мной человек… Муж пропавшей женщины. Ему надо согреться, перед тем как продолжить поиски.

Волков оглянулся и, прищурившись, посмотрел на Виталия.