— А женщины? Экономка, горничные, садовник… Он… Она тоже женщина?

Кевин кивнул:

— Точняк. То есть точно. Даже садовник — женщина. Садовница, получается? Или не так?

Пока Кевин не ушел в дебри филологии, Виктория прервала его:

— Что они говорят?

— Ничего. Молчат. Сказали, что ничего не знают, и на этом замолчали. Ничего, потом поймут, куда их втянули, и заговорят.

— А дочери неры Орвуд?

Кевин пожал плечами:

— Там только старшая, которая Анна, заговорила. Рассказала про вчерашнюю рану, которую ей нера Орвуд залечила при помощи амулета, про язву, про то, что болела сильно в Канун девятого года. Все. Кстати, язва на ней уже того… Даже зафиксировать не успели для протокола. Серж… Он…

Вик честно сказала:

— Дурит ваш серж. Решил сбежать вместо того, чтобы разбираться с ведьмой.

Кевин дернул плечом:

— Получается, что вместо сержа нерисса Анна умрет от вернийки, да?

Виктория поджала губы: ответа на этот вопрос у неё не было. И нерисса Анна не виновата, и Хогг тем более. Кевин вздохнул:

— Выхода нет, так?

— Закон есть закон, — старательно твердо сказала Вик, боясь представить, что по этому поводу думает главный драконоборец их управления.

Вик обдало теплом в сердце — к ним на крыльцо поднялись Эван, Брендон, Грег и Хогг, старательно делающий вид, что он тут оказался совершенно случайно. Из-под ворота расстегнутой рубашки виделись края язвы. Вик поджала губы: никто не заслужил вернийку! Никто не заслужил такую мерзкую смерть.

Брендон хмурился, осматривая дом. Белая сутана смотрелась на нем как что-то инородное. Грег молчал, только пальцы привычно были сжаты в кулаки. Сейчас это уже не пугало Викторию — она знала, он умеет держать себя в узде.

Эван скупо улыбнулся, позволяя себе только чуть прикоснуться к руке Вик и пальцами погладить по запястью.

— Брок еще не приехал… — сказал он. Брендон скривился и предложил, оглядывая рассеянным взглядом парк:

— Давайте его не ждать. Ему не понравится то, что я собираюсь сделать. Это будет совсем плохое.

Никто не успел уточнить, что же он планирует, — двери особняка открылись сами. Ведьма, нера Орвуд, высокая светловолосая красавица чуть старше Эвана, стояла посреди погруженного в полумрак холла. Она тихо сказала:

— Проходите, леры. Сколько можно стоять на пороге! — Свет сам зажегся под потолком холла — нера Орвуд использовала запас своего внутреннего эфира, отрезанная от остального мира щитом Фидеса. Запястья её были чисты — ни одного браслета. Она сняла магблокиратор, который носила ещё утром — видимо поняла, что спрятаться не удалось. — Лер Игнис, лера Игнис, нер Эш, адер…

Брендон поправил её:

— Отец Брендон.

Вик промолчала — она до сих пор не могла понять такой вот поворот в судьбе Брендона. Он так ненавидел инквизицию и все, что с ней связано, что от него белой сутаны никак нельзя было ожидать. И все же он инквизитор.

Нера Орвуд улыбнулась:

— Проходите, будьте как дома.

Грег сделал шаг назад — он предпочел бы контролировать щит.

Брендон качнул головой:

— Простите, нера Орвуд: кажется, вы не понимаете зачем мы сюда пришли. Вы обвиняетесь в ведьмовстве…

Нера Орвуд невоспитанно перебила его, чуть повышая голос:

— Вы ни в чем не обвините меня — я согласна на сделку с законом. Мне есть что вам предложить, просто поверьте, леры. И проходите — я не собираюсь ставить в известность всю Аквилиту!

Репортеры уже пронюхали, что на Морском проспекте творится что-то странное, и пытались проникнуть за оцепление. Парни из Речного пока держались — зря на них наговаривали, что они лишь красивые. Во всяком случае выполнять приказы они умели.

Нера Орвуд продолжила:

— Лер Игнис, покажите пример — вы же уже были в моем доме сегодня.

Эван прищурился — он, как и Грег, собирался остаться на улице. Беспокойство в Вик нарастало — слишком уверенной была нера Орвуд. Она явно что-то задумала. У неё была фора почти в сутки, чтобы найти выход.

— Лер Игнис, я буду говорить только с вами. Или вы боитесь слабой женщины?

Вик знала, что Эвана таким не смутить. Он достал из кармана брюк магблокиратор и предложил нере Орвуд:

— Позвольте надеть его, и тогда поговорим о сделке.

Нера Орвуд вскинулась:

— Ни за что! У вас на меня ничего нет. Даже слетевшая печать — лишь повод чуть пожурить меня, а не предавать суду. Проходите — я уже начинаю терять терпение. Это плохо отразится на Аквилите.

Эван решительно сделал первый шаг, напоминая всем: