Вглядываюсь в серую дорогу, окруженную частоколом елок. Нервно стучу пальцами по рычагу, хочется развернуться и прямо в аэропорт к истеричной Оленихе доказать свою правоту. Пару раз. Это она меня незрелым пацаном назвала? Сама, блять, как дите обиженное! Если уважаемая Виолетта Александровна хочет слушать басни урода Лисицына — скатертью дорога!

Крайне взбешен! Однако, через какое-то время адреналиновый гнев сменяется моим защитным чувством похуизма, и в гостиницу я приезжаю совершенно опустошенным. Мигрень, которая не давала знать о себе несколько дней, снова сдавливает виски.

Усмехаюсь сам себе: придурок, думал, что все так легко будет. И боли головные ушли, и цель в работе появилась и даже любимая девушка.

—Любимая девушка, — произношу фразу, чтобы попробовать ее на вкус. Становится горько.

Любимая, блять. С легкой руки послала меня. Любимая? Неее, хрень какая-то. Забавная училка, не более того. Еще я за сексом не бегал.

Стоя под душем окончательно убеждаю себя, что это всего лишь очередное увлечение, и принимаю решение забить! Малейшая проблема — и Олень вприпрыжку скачет в лес, сверкая копытцами, блокирует номера, посылает меня.

Я был достаточно терпелив, хватит с меня! В пизду!

Отшвыриваю мокрое полотенце на гостиничное кресло, натягиваю теплый костюм. Здесь на территории отеля есть какой-то стейк-хаус, хочется жрать, и нужно сделать пару звонков.

Занимаю уединенный столик ресторана с диваном вкруговую стола, отгороженный ширмой:

—А пить что будете? — щебечет мне официантка, принимая заказ.

—Воду без газа, — улыбаюсь, возвращая ей меню.

—Надо же, впервые за все мое время работы мужчина заказывает воду, а не выпивку, — кокетничает со мной. —Вы по работе в нашем городке?

Пробегаю глазами по ее сиськам, обтянутым в белую фирменную футболку, и короткой юбке с логотипом ресторана. Она замечает это, и намеренно закусывает губу в ожидании ответа. Как недорогой десерт на пластиковой тарелочке общепита, протяни руку — и он твой. Таких десертов я знатно пережрал в жизни.

Мне хочется трюфель: хрен найдешь, вкус специфический, готовить заебешься. Еще и трубку бросает!Еле заметно трясу головой, чтобы не думать о Виолетте.

—Да, по работе, поэтому попрошу скорее принести мой заказ.

Девушка потухает, но вряд ли ее так просто можно сбросить с хвоста: —Понимаю Вас, я позабочусь о Вашем комфортном пребывании, — понижает голос до соблазнительного по ее мнению. —Меня зовут Кристи…

—Извини, подруга, не я твой счастливый билет из этой глуши, — отрезаю, чтобы прекратить дальнейшие попытки подкатов.

Послушно ретируется, шипя ругательства себе под нос. Видимо, до нее доходит, и дальше меня обслуживает молчаливый парень. Дожевывая мясо, надо сказать, неплохое, достаю телефон. Быстро проверяю разницу в часовых поясах — как раз.

Гудки.

—Теть Миль, здрасьте!

—Вильгельм, привет, родной! — всегда поражало, насколько они с мамой похожи.

Тетя Эмилия — мамина старшая сестра. Она всю жизнь прожила в Германии, поэтому на русском у нее смешной акцент нараспев, какой был когда-то у меня.

—Все хорошо у тебя, солнышко? Nico! Schatz komm mal her, Wilhelm ruft an!!*

—Норм. Привет, бандит! — здороваюсь с беззубым шестилетним троюродным братом.

Мы только что провели вместе все лето, так что я научил его парочке фраз. А то совсем пропадет парень, — дома с ним только на немецком разговаривают.

—Прывэт! — смешно таращится в камеру малой, —Guck mal ich hab einen neuen Legoman! Wann kommst du denn vorbei?**

—Скоро, Нико, скоро! Я как раз насчет этого. Теть Миль, помните мы говорили про переезд…

Тетя отправляет малого играть, а сама обеспокоенно смотрит на меня:

—Конечно!

—Так вот…, —не решаюсь пару секунд, —Вы не против, если я прилечу не летом, а к Рождеству.

—Вилли, Schatz***, наш дом — твой дом! Йоханнес тоже тебе рад. Но милый, у тебя же учеба? Альберт в курсе?

—Отец не в курсе…, — озираюсь по сторонам, будто отец может вот-вот выпрыгнуть из-за ширмы. —Я просто хочу улететь. Насовсем…

Теть Миля ненавидит отца, она как и я считает, что он виноват в смерти ее сестры:

—Прилетай, родной! Прилетай! — серьезно выдает она.—Твой дом — здесь. Машенька была бы очень счастлива это слышать. Мы тебя не отдадим назад! Тебя ведь там ничего не держит?

—Нет, — говорю сухо, а самого будто заточенной спицей в солнечное сплетение кольнуло. Держит, сука, еще как держит.