—Вы извините меня, я на минутку, — выхожу из офиса.

Достаю телефон и мои глаза округляются еще больше: Максимилиан.

—Макс?

—Вил, не знаю, где тебя носит, но тут творится какой-то пиздец, — Макс звучит очень напряженно, — Тебе лучше притащить сюда свою жопу, где бы ты ни был!

—В смысле, бро? Объясни подробнее?

—У Виолетты твоей большие проблемы: у неё сгорел кабинет…

—Что?

—А еще ей разбили машину. Прям, блять, на следующий день после пожара на парковке универа.

—Какого хрена? — говорю, а ноги уже сами несут в сторону выхода.

—Про тачку не знаю подробностей. А вот с пожаром, кажется, на нее штрафы пытаются навесить за несоблюдение ТБ. Весь универ на ушах стоит, часть корпуса закрыли из-за гари от возгорания. А еще… —Что еще?

—Еще мне кажется, что ее накрутили, что это все учинил ты, бро, — Макс осекается на привычном обращении, но продолжает. —На нее еще и коллеги давят, там какая-то заваруха с этими камерами, на видео ты к ней по вечерам наведывался….

—Пиздец! Как она? — сажусь за руль.

Перед партнерами потом извинюсь, пусть парятся без меня.

—Хреново, Вил, на мумию усопшую похожа: столько стресса за два дня. Сегодня менты были в корпусе, типа или она дает показания о том, кто бывал в подсобке и мог быть причастен, или ей хана в виде штрафов. Только она не колется. Ну, типа прикрывает тебя.

—Думает, что это я, но все равно прикрывает? — вскидываю брови.

—Походу дела! Ты еще и так подозрительно уехал, поэтому и все преподы и вся наша обиженная группа ссылаются на тебя.

—И ты?

Макс тяжело вздыхает: —Ты, конечно, ебанутый, Вил, но не отморозок. Тащись сюда!

—Уже! — выгуливаю на магистраль. —И Макс…

—Да?

—Спасибо тебе!

Пиздец! Пока я тут лелеял свою ущемленную гордость, мою, блять, Виолетту, там на куски эти собаки разорвали. И я не лучше — оставил нежного Олененка среди этих змей и своими двусмысленными ответами потворствовал ее недоверию.

Пока я выделывался, ее против меня накрутили и все красиво обставили. Только зачем? Ладно, возгорание могло теоретически произойти, но кто разбил ей машину? Найду и урою. Живьем закопаю! Всех в этом блядском ВУЗе. Кажется, что он нарастающей ярости у меня треснут зубы, — настолько я сжимаю челюсть.

Неудивительно, что всех собак на меня спустить планируют, кто же еще виноват во всех грехах универа, —естественно, я. Виолетту в расход как пешку пустили. Нужно будет снова наведаться в деканат к Юричу, напомнить ему кое о чем.

Дождись меня, Олененок. Выгребем!

Глава 31. Вильгельм

Прилетаю в город только к вечеру следующего дня и сразу несусь в универ, Макс написал, что сегодня у них вечерние занятия.

Стою у лаборатории Виолетты, где проходят вечерние занятия. Она находится в другом корпусе, теперь все ее лекции перенесли сюда, поскольку пострадавшую после пожара часть отмывают и красят.

Нахожусь прямо под камерами — мне плевать, я ничего не делал. Минуты до конца занятия длятся мучительно долго. Разряды нервных вспышек простреливают хребет насквозь. Я пиздец как нервничаю, ожидая увидеть ее. Специально проскользнул мимо администрации, чтобы сначала поговорить с ней. Посмотреть в глаза. Что она пережила за эти дни, страшно представить.

Наконец вялые студенты начинают покидать кабинет, и я будто возвращаюсь в среднюю школу: каждый выходящий из кабинета смотрит на меня с нескрываемой ненавистью, некоторые и вовсе ускоряют шаг, будто я сейчас их поджигать начну. Срать! Продолжаю спокойно стоять у подоконника, сложив руки в карманы.

Вылавливаю из толпы взгляд Милены, но она в отличие от остальных, сразу прячет глаза и ускоряет шаг, скрываясь за спинами одногруппников, мало похоже на нее. Вот, кого нужно колоть!

Последним выходит Макс и кивает мне на дверь, чтобы я заходил. Хлопаю его по спине и заставляю свинцовые ноги идти в кабинет. Тихо встаю в проходе, глядя, как Олененок собирает стеклянные пробирки со столов.

Виолетта стоит ко мне спиной, и я некоторое время наблюдаю за ней. Она одета в белый лабораторный халат, волнистые волосы собраны в неаккуратный хвост. Выглядит осунувшейся. Совсем не тот ретивый Олененок.

Виолетта замирает у одного из столов, опираясь на него двумя руками, будто ища опору, чтобы не упасть. И до меня доходит, что она плачет. Тихо плачет, раскладывая оборудование по местам. Непривычно заторможенные движения для шустрой Виолетты, будто скорость воспроизведения видео снизили наполовину. Девочка моя.

Коротко стучу костяшками пальцев об косяк, чтобы не напугать ее как обычно.

Она резко оборачивается, стирая слезы и я вижу, о чем говорил Макс. Из нее будто выпили всю энергию: она выглядит безжизненно белой, сливаясь с халатом, под припухшими от постоянных рыданий глазами большие синие круги, даже щеки болезненно впали.