Мы несемся на бешеной скорости за город.

—Не нравится кататься? Тогда открой свой рот и расскажи, как ты устроила все это дерьмо для Виолетты! А то найдут нас с тобой в овраге, мне терять нечего, — снова выкручиваю руль, и машину нехило разворачивает по влажному асфальту прямо в противоположную сторону.

—Ты блефуешь! — шипит на меня зло.

Конечно, блефую! Мне еще пизды всем раздать надо, да и тачку свою я слишком люблю.

Поднимаю брови, глядя на нее: —Ну тогда звони своим клиентам на ноготочки и отменяй записи, скажи, что сегодня не сможешь. И завтра, да и вообще больше не вернешься, — улыбаюсь ей во все свои 32 «винира».

Мы летим сто восемьдесят навстречу одинокой фуре, которая едет по своей полосе, и я демонстративно перехватываю руль покрепче, подмигиваю позеленевшей Милене.

—Молиться умеешь?

—Вил, мне нечего тебе рассказать! — разрывается Милена.

—У тебя осталось полторы минуты, Попова.

—Прекрати, пожалуйста! Мне крышка, если я рот открою! — воет она.

—Тебе крышка, если ты его не откроешь.

И когда мы практически сравниваемся с фурой, я надежно фиксирую руль левой рукой, и под оглушительные вопли Милены делаю резкое движение правой, будто собираюсь вильнуть навстречу.

Естественно, мы мирно пролетаем по своей траектории, но этого хватает, чтобы Попова начала прощаться с жизнью.

Когда матерящаяся и визжащая Милена открывает глаза, и понимает, что я издеваюсь, ее крики переходят во всхлипывания.

—Фиш, ты больной! Больной, тебе лечиться надо! Мы же могли умереть!

—В твоем пожаре люди тоже могли умереть! Время вышло, кстати. Следующая фура будет нашей, — снова вдавливаю педаль в пол.

—Не поджигала я ничего! Все, хватит! — сквозь слезы молит она. —Остановись!

—О, нет, дорогая, мы будем ехать, пока я слушаю твой рассказ, заодно и решим, останавливаться или нет.

Милену трясет, вся кожа покрылась красными пятнами.

—Мне конец, зря я связалась с этим уродом…, — заикается она.

Волосы на позвоночнике дыбом встают, когда я догадываюсь, о ком она говорит. На секунду даже жалко ее становится, куда полезла, тупица.

Меняю гнев на милость:

—Расскажешь, как было, — помогу тебе выбраться из дерьма, в которое ты вляпалась. Соврешь или скроешь что-то — пеняй на себя.

—Останови, пожалуйста, — Милена не на шутку испугана, поэтому я съезжаю на первую попавшуюся обочину и глушу перегретый движок.

—Я жду! — припечатываю.

—Я не знала, что эта штука активируется, — сквозь слезы и сопли давится Милена.

—Давай, Попова, соберись, рассказывай по порядку. Я тебе не Лисицын, подставлять не буду.

Она резко поднимает на меня раскрасневшиеся глаза: —Откуда ты знаешь?

Попал. Я знал. Чувствую нарастающую ярость. Надо было мочить эту тварь еще когда только узнал, что он в универе нарисовался. Скоро увидимся, блять!

—Когда я заставала вас с Виолеттой в кабинете тогда, то я не сдержалась и...,— мнётся она.

—Пошла стучать,— добавляю.

—Ты бросил меня ради неё! — выпаливает она.

—Мы и не встречались никогда, мать твою, Милена!

Смотрит на меня, поджав губы. Возразить нечего.

—Плевать! А она хороша, да? Училка, которая ноги перед студентами раздвигает.

Собираю в кучу остатки самообладания, чтобы не заткнуть её грубо, — мне нужна информация. Завожу машину, видимо, нужно еще покататься. Видит это и дергается к двери. Хрен там, закрыто.

—С темы не съезжай.

—Я пошла к Роману Павловичу, рассказала про вас. Надеялась, что её выкинут на следующий же день! — говорит с подавленной агрессией. —Но он сказал, что у него есть идея получше.

—Сжечь универ? — ухмыляюсь.

—Он сказал, что понимает мои чувства, и мое желание мстить! Но что нам могут и не поверить, и что это не будет веским поводом для увольнения. Что у тебя дурная слава и вряд ли кто поверит, что вы с Виолеттой действительно вместе. Скорее скажут, что ты ее донимаешь….

—И что этот гондон предложил тебе?

—Вил! Клянусь, я бы никогда ничего не поджигала, — по ее щекам снова начинают катиться крупные слезы раскаяния.—Знаешь, он был таким спокойным и… правильные вещи говорил, что за свое нужно бороться, что он поддержит меня…, — шмыгает она.

—Милена, блядь! Слишком долго! Мое терпение закончилось! — тянусь к зажиганию.

—Он сказал, что чтобы ее уволили, нужны доказательства! — вцепляется когтями в мое запястье. —Например, сфоткать вас или записать интимный разговор. Он сказал, что обо всем позаботится! Только ему нужна моя помощь!