— Я ни с кем не трахалась, а ты только этого и ждешь, — холодная ярость закипела и в Асе. Она почувствовала, как горло сжалось от боли, и не сдержалась от ответного удара. — Я видела, как ты пускала слюни на Андрея после нашего поцелуя.

— Что ты несешь?!

— Мне надоел этот цирк, — Ася собрала все силы в кулак, решаясь добить Ксению. — Еще одно слово в мою сторону — и я расскажу Отцу о всех твоих грязных высказываниях и обвинениях. Ты поняла меня?

— Угрожаешь мне?! Ты не в том положении!

— Уже в том. Отступница, как и ты, — Ася небрежно дернула головой. — Все. Я ухожу в комнату.

Нужно было срочно отступать, и Ася решилась на блеф. Она никогда в жизни не стала бы угрожать положением или своими связями (которых по сути и не существовало). Однако действовать с Ксенией нужно было также, как и Ксения с другими. Холодное высокомерие стало маской, а резкие слова — оружием.

Но, кажется, пустых угроз было недостаточно. Когда Ася сделала шаг, полный напускной уверенности, обратно в коридор, Ксения словно опомнилась и резко схватила Асю за плечо. Женщина грубо дернула ее обратно.

— Мы не закончили, — прошипела она, припечатывая Асю к мраморным толстым перилам. От резкого удара девушка развела руки в стороны, пытаясь ухватиться за камень и удержать равновесие, и громоздкая папка тут же выскользнула из-под полов рубашки. Ксения ошеломленно охнула и тут же потянулась за ней, но Ася опередила ее и подхватила папку в полете, вновь прижимая к груди. — Я знала! — гневно вскликнула Ксения и схватилась за края пластиковой обложки. — Дрянь, думала обмануть меня?! Я сейчас покажу это Отцу! — ее хватка становилась все сильнее, и Ася попыталась вырваться. Она что есть силы прижала документы к груди и резко вывернулась, плечом толкая Ксению в грудь. Длинные пальцы послушницы на секунду разомкнулись, и этого хватило, чтобы женщина, потеряв равновесие, кубарем полетела с лестницы.

Ксения не кричала, она даже не успела понять, что произошло. Ее нога соскользнула со ступеньки, и женщина безвольно полетела вниз, неловко размахивая длинным руками. Столкнувшись с холодным мрамором, ее голова глухо ударилась о камень, а шея, неестественно искривившись, почти оглушительно хрустнула. Тогда, кажется, Ксения потеряла сознание. Ее тело тряпичной куклой слетело с пролета на деревянный пол холла и обездвижено замерло.

Ася в ужасе закрыла рот руками. Она чувствовала, как удары сердца гулко отдаются в голове, а кожа покрылась испариной. Она не могла пошевелиться и даже вздохнуть до тех пор, пока вокруг головы Ксении не появился кровавый ореол. С каждой секундой он разливался все больше, пропитывая собой дубовые половицы.

Папка с документами глухо ударилась о мрамор лестницы. Дышать было почти невозможно, но Ася стремглав бросилась вниз. Она должна была помочь Ксении, привести ее в чувства, убедиться, что с послушницей все в порядке. Однако ужасающая догадка все ярке всплывала перед глазами.

Когда Ася почти добежала до Ксении, из зала послышались приглушенные голоса. Во вновь воцарившейся тишине они слышались почти идеально.

— …кто-то есть?

— Я тоже слышал. Надо проверить.

В этот миг Асю словно схватили с двух сторон, разрывая ее на части. Девушка, объятая ужасом, заозиралась по сторонам, глядя то на папку, то на Ксению. Счет шел на доли секунды, и нужно было срочно принять решение. Ася чувствовала, как обессиленно подгибаются ноги, как трясет все тело и грудь сжимают невидимые когти паники. С каждой секундой звук шагов все четче отзывался в голове, а кровавая кромка вокруг тела Ксении увеличивалась.

В следующее мгновение шероховатый пластик оказался в холодных окоченевших руках Аси, которая, пытаясь справиться с накатившей слабостью, скрылась в полутьме коридора. Через несколько секунд девушка беззвучно захлопнула дверь в свою комнату, сгибаясь от нестерпимой боли в груди. Она не слышала ни как в холл зашли люди, ни как они нашли Ксению, ни что они сказали о ее состоянии.

***

Ночь была бесконечной. Налитое свинцом тело проваливалось сквозь жесткий матрас, оставляя за собой выжженный силуэт. Но глаза оставались кристально чистыми и не закрывались ни на секунду. Мысли в голове кричали, оглушительно закладывая уши. Хотелось сжать пальцами голову и продавить ее так, чтобы задушить все чувства и эмоции в утробе. Проломить. Также как череп Ксении.

Ее призрачная тень словно стояла в дальнем углу комнаты, презрительно наблюдая за своей убийцей. Убийца. Слово-приговор. Ее блестящие в ночи серые глаза налились кровью, а тонкие губы были растянуты в немом вопросе: «Почему?».

Почему-то в комнате стало на десяток градусов холоднее, и тонкое одеяло никак не согревало тело, что лихорадочно дрожало. Скрюченные ледяные пальцы до боли сжимали ткань водолазки, пытаясь унять болезненный озноб. Раскаленные тиски сжали горло, голову, повязали по рукам и ногам. В ушах стоял звон, и казалось, что дверь в комнату вот-вот отворится, чтобы позволить Ксении забрать Асю за собой. Но у боли, что затопила собой сознание девушки, не было границ. Она багровым венцом разрасталась все глубже в теле, поглощая своим отчаянием очередную душу.

Ася не встала ни на подъем, ни на утреннее собрание и завтрак. У нее почти не было сил даже на дыхание, и это казалось справедливым. От навязчивых шумных мыслей, что витали над девушкой всю ночь, остались лишь рваные обрывки. Они метались, сталкивались друг с другом, кричали и…умирали. Как Ксения.

Когда Алла вернулась с завтрака и застала бледную как смерть соседку, она решила ее растормошить, поделившись новостями:

— Я сказала, что ты заболела. Но ты бы слышала, что говорят послушники, — Алла неодобрительно покачала головой. — Не знаю, правда это или нет, но ходят слухи, что Ксения ночью крякнулась.